Он снова пошел вперед… и остановился в конце коридора. Перед ним был ярко освещенный офис со стеклянными стенами. За столом сидела молодая женщина и что-то печатала на ноутбуке. На стене за ее спиной висели изображения антикварных кукол. Огромный плюшевый медведь развалился на складном стульчике возле ее стола.
У нее были коротко стриженные каштановые волосы, а одета она была в черные блузку и джинсы. Подняв глаза, она увидела глядевшего на нее Йена и приоткрыла рот в удивлении.
Йен вошел.
— Чем могу помочь? — с озабоченным видом спросила она. — Сегодня мы закрыты.
— Я знаю, — сказал Йен. — Я… я ищу моего папу.
Женщина прищурилась:
— Твоего папу?
— Доктор Клаусманн нам тут все показывал, — объяснил Йен. — И мы разделились.
С мгновение она разглядывала его.
— Извините… Еще раз, будьте добры. Кто вам все показывал?
— Доктор Клаусманн, — повторил Йен.
Женщина нахмурилась.
— Сожалею, — сказала она, — но никакой доктор Клаусманн у нас не работает.
10
— Почему бы вам не подождать здесь? — Женщина поднялась. — Я попрошу охранника показать вам выход.
Сперва нужно найти папу, подумал Йен. В этом музее происходит какая-то чертовщина.
Он повернулся и выбежал обратно в коридор. Женщина кричала ему вслед, требуя остановиться. Вместо этого он со всех ног помчался назад, сопровождаемый пристальными взглядами кукол.
Тяжело дыша, он свернул за угол. И тут вдалеке показалась чья-то фигура. Она была так далеко, что Йен с трудом видел ее.
— Папа? — Он прищурился, пытаясь его разглядеть.
Человек медленно брел навстречу, наполовину окутанный дымкой белого света. Шел прямо, вытянув руки по швам.
Йен ждал, пока человек не окажется в поле зрения. Это должен быть его папа. Должен быть.
Но почему он идет так медленно?
— Папа? Я здесь. Папа? — Голос Йена разнесся в стенах звонким эхом.
Он побежал навстречу приближающейся фигуре. Но пробежав от силы несколько шагов, с испуганным вздохом остановился. На человеке была резиновая младенческая маска.
— Доктор Клаусманн? — позвал Йен тоненьким, срывающимся голосом.
Человек в маске не отвечал. Лишь продолжал наступать. Медленно и неуклонно. Он надвигался на Йена, словно машина. Или кукла, подумал Йен.
— Доктор Клаусманн? Вы моего папу не видели? — крикнул Йен.
Нет ответа. Человек медленно приближался. Кукольная маска отсвечивала розовым в свете ламп.
«Почему он не отвечает?» — всполошился Йен. Страх внезапно сковал ему горло, ноги приросли к месту.
Человек приближался, держа руки по швам. Медленной, ровной походкой, шаркая ботинками по мраморному полу.
Лишь паника не давала Йену броситься наутек. Ухмыляющееся младенческое лицо с алыми губами уже маячило в каких-нибудь нескольких ярдах от него. И вдруг человек остановился в нескольких дюймах перед Йеном.
— Доктор Клаусманн! Где мой папа? Можете мне сказать?..
Молчание.
— Пожалуйста, — взмолился Йен. — Ответьте. ОТВЕЧАЙТЕ же!
С отчаянным криком, он поднял руки, привстал на цыпочки… и сорвал маску.
Он сорвал маску и уставился на лицо под ней. А потом испустил душераздирающий вопль, эхом разлетевшийся по бесконечному коридору.
11
— Папа! — завопил Йен. — Папа, ты почему не отвечал?! Почему ты в маске?
От ношения резиновой маски лицо отца раскраснелось и истекало потом. Он долго смотрел на Йена. Потом глаза его просияли, а лицо расплылось в улыбке.
— С днем рождения, Йен! — воскликнул он.
Тут подоспела и молодая женщина из офиса.
— С днем рождения, Йен! — подхватила она и помахала мужчине постарше в черном костюме. — Я Линда. А это Барни. Он играл доктора Клаусманна.
— С днем рождения, — произнес Барни своим вкрадчивым голосом.
Мистер Баркер хлопнул Йена по спине.
— Попался! — сказал он. — Это было твое праздничное приключение. Ну что, понравилось?
— Понравилось? — вскричал Йен. — Я… я был в ужасе!
— Сработало! — сказал отец и показал Барни и Линде два больших пальца. — Мы на эту задумку ухлопали кучу времени.
Йен покачал головой.
— Жесть. Нет, правда, жесть. Когда эти болванчики все разом ожили и стали смеяться, я здорово напугался.
Мистер Баркер повернулся к служителям музея:
— Позвольте поблагодарить вас за то, что уделили нам время.
— А можно мне в подарок одного из тех потрясных болванчиков? — спросил Йен.