Теперь же он вытащил его ради смотра талантов — прежде всего потому, что все этого ждали. Тем более, никакими другими талантами он не обладал.
— Много нам дела до тебя и твоего болвана, — протянул Джонни. Он покрутил перед носом Йена увесистой деревянной кеглей. — Мы с Винни тоже тренировались. И теперь мы круты.
— Мы заведем собственный канал на YouTube, — добавил Винни. — Соберем миллионы подписчиков.
Йен засмеялся:
— Охота людям смотреть жонглеров на YouTube! Очнитесь. Зачем кому-то тратить больше пяти секунд на то, как вы перекидываетесь толстыми кеглями?
— Затем, что мы круты, — сказал Джонни. Он метнул тяжелую кеглю через голову и поймал за спиной. — Так что сдавайся по-хорошему. Против нас тебе ничто не светит.
Все четверо стояли под сенью раскидистого клена на заднем дворе Баркеров. Теплое послеполуденное солнце пригревало скорее как летом, нежели весной. В его свете молодая листва искрилась, словно деревья были увешаны бусами из драгоценных камней.
Джонни и Винни для жонглирования требовалось много места, так что мистер и миссис Баркер решили, что их выступление лучше провести на улице. Они расставили стулья перед плоским зеленым участком посреди двора, после чего скрылись в доме.
— Эй, народ, чё вы там застряли?! — заорал Винни в окно кухни. Его мать сегодня неважно себя чувствовала, так что мистер Хардинг пришел один. — Пора начинать!
Наконец супруги Баркер и мистер Хардинг вышли из дома, держа в руках стаканы с холодным чаем. Все трое говорили наперебой. Йен не слышал, о чем речь, но решил, что наверняка о политике.
Джонни снова подкинул кеглю высоко над головой. Кувыркаясь, кегля полетела вниз, и на сей раз он ее не поймал. Она звучно стукнулась о землю и отскочила.
Мистер Баркер прикрыл глаза от солнца козырьком ладони.
— Вы теперь жонглируете кеглями, ребята? — спросил он. — А как же тарелки?
— Большинство они перебили, — сказал мистер Хардинг. — Кегли, дай Бог, продержатся дольше.
Трое взрослых уселись на складные стулья. Молли по-турецки устроилась на траве, посадив Абигейль на колени. Йен встал рядом с сестрой, прижимая к груди Слэппи.
— Мы первые, — заявил Винни. Держа в руках четыре кегли, он вышел на середину двора.
— Мы первые и мы лучшие, — сказал Джонни.
— Это нам еще предстоит выяснить, — сказал его отец.
— Голос дяди Донни нужно считать за два, тети Мэри ведь нет, — сказала Молли.
— Точняк. Славно! — воскликнул Винни. — И ты проголосуешь за нас, да, папа?
— Я проголосую за лучший номер, — отвечал мистер Хардинг. — Ну что, вы жонглировать будете, или забалтывать нас до умопомрачения?
Йен дотянулся до плеча Молли и сжал его:
— Не сиди слишком близко. Еще зашибут.
Джонни обернулся и покачал головой:
— Черта с два. Приготовьтесь увидеть идеальный самоконтроль.
Братья заняли исходную позицию на расстоянии нескольких ярдов друг от друга. Винни натянул козырек бейсбольной кепки пониже, чтобы солнце не било в глаза. Они с Джонни смотрели друг на друга, распрямившись и выкатив грудь.
Винни поставил три-четыре кегли на лужайку рядом с собой. Он поднял оставшуюся кеглю в правой руке.
— Мы начнем с одной кегли, — объявил он. — А закончим с четырьмя в воздухе одновременно!
Джонни наклонился вперед и протянул руку. Винни метнул ему кеглю, и та полетела, кувыркаясь и отбрасывая тень на траву. Джонни небрежно поймал ее и одним движением послал обратно.
Через несколько секунд в воздухе летали уже две кегли. А потом и три. Руки ребят метались туда-сюда. Кегли летали быстро. Братья слаженно ловили их и тут же посылали назад.
Трое взрослых захлопали в ладоши. Молли тоже зааплодировала. Йен обнимал Слэппи за грудь. Его глаза бегали влево-вправо, вправо-влево, следя за кеглями.
— Молодцы! — крикнул мистер Баркер. — Ну вы, парни, совсем профессионалы!
Ребята смотрели прямо вперед. Их руки работали быстро. Словно автоматы. Кегли носились все быстрее и быстрее.
Они и впрямь хороши, подумал Йен.
А потом раздался стук, заставивший Йена и Молли вскочить.
Йен не верил своим глазам. Неужели кегля только что угодила Джонни в голову и отлетела на траву?
Закричала миссис Баркер. Оба отца вскочили, разинув рты.
Глаза Джонни выпучились. У него вырвался тихий стон. Колени его подогнулись, и он рухнул наземь. Скорчившись на траве, он свернулся калачиком. И больше не двигался.