Все оказалось гораздо хуже!
– Донечка! Кровинушка! Корова блыкущая! Я, значит, ее жду, ночи не сплю! Уже всех ухажеров от себя отвадила! А она тут, понимаете ли, в бане моется! – оглушило меня тетино сопрано, заставив от неожиданности подпрыгнуть и стремительно развернуться, совсем позабыв о ковшике холодной воды, которая теперь, после таких кульбитов, стекала с озадаченного тетиного лица. – Твою ж… да капеллой… в три голоса! Васька, ты чего творишь, окаянная?!
– Радуюсь! – Я вымучила из себя улыбку. Ну а что еще скажешь? Затем, вспомнив, что до сих пор голая, я подхватила с лавки шайку и скромно прикрыла ею что смогла. – Какими судьбами?
– Ты как родную тетю встречаешь?! – Мафаня подошла ближе и прижала к себе так, что деревянная шайка не выдержала и со скрипом развалилась. – Аль не рада?!
– Очень рада. Это я от неожиданности. – Я осторожно высвободилась из ее объятий, ногой отпихнула к стене деревяшки и, заметив недоверчивый взгляд, бодро закивала. – Правда-правда!
Куда бы теперь ковшик пристроить, чтобы его тоже не постигла участь тазика?
Но пристроить я его не успела. Крепкая тетина рука перехватила ковшик и окунула его в бадейку с водой.
– А хорошо ты тут устроилась… Банька, красота, чистота! Эх, мож и я, коли тут оказалась, кости свои, еще совсем не старые, попарю? А, племяшка? Как думаешь?
Я посмотрела, как она по-хозяйски наполняет горячей водой последнюю и еще пока целую шайку, да только и смогла что спросить:
– А… ты ко мне надолго? – Нет, не подумайте чего! Я тетю люблю, даже обожаю! Считаю ее чуть ли не матерью! Но… путешествовать вместе с ней… Ну уж увольте! Особенно зная, как она действует на мужчин, которых в моей компании и так негусто!
Тетя недолго думая скинула в предбаннике цветастые цыганские юбки, расшитую рюшами и петухами белую блузу и, оставшись в короткой майке, забралась на полок.
– Не пойму, ты это так радуешься нашей встрече или не знаешь, как меня спровадить? – Она расплела свои шикарные черные волосы, смыла с лица сурьму и румяна и стала выглядеть гораздо моложе.
Почему я этого раньше не замечала?
И почему я привыкла считать, что она ровесница отца?
Сколько было бы сейчас маме? Тридцать девять? А Мафа на три года ее моложе!
– Просто не ожидала! – Я улыбнулась, подумала и забралась к ней на полок. – Но… честно? Очень рада, что ты здесь, рядом! Рада, что могу рассказать тебе все, что произошло, а ты, может быть, поможешь решить наши проблемы!
– Так рассказывай! Чего мычишь, как телок перед воротами? – Тетя улыбнулась, достала из воздуха гребень и принялась расчесывать черные длиннющие волосы.
И я выложила ей все! И про злоключения, и про поиски кольца, и про мечту стать свободной от Феникса, и про Пепельного, исполнившего все наши желания, но испортившего при этом всю мою жизнь!
– А теперь чего думаете делать? – помолчав, поинтересовалась Мафа.
– За Фениксом идти надо. Афон дорогу знает в царство то, подземное. – Ну вот! Сказала. И ничего не екнуло. Наверное, смирилась с неизбежным! Надо – значит надо! – Только сперва домой хотели заехать. Батю повидать, тебя. И Борьке дар речи вернуть!
– Тю! Нашли из-за чего время тратить! Батя твой живет-поживает, добра наживает! Хотел было к тебе намылиться, да без приглашения ну никак нельзя! Написал твоему муженьку гору писем, с просьбой заехать в гости, да в ответ только вежливые отказы и получает: мол, рано! Вот первенец родится, тогда и в путь!
– Какие такие письма? Кто пишет? – Я настороженно нахмурилась. А вдруг это тоже проделки Пепельного?
– Дык я! – лениво фыркнула Мафаня, совсем разомлев от жары. – Понимаю же, что может случиться, если этот бык-тупогуб поедет на поиски вашего дома. А царством-королевством кто будет управлять? Снова я?! Так что не благодари, племяшка. И голову не грей! А Феникса надо выручать! Это теперь твоя главная забота!
– А Борька? – Феникс, конечно, моя главная забота, но без советов рыжего умника – уже никуда!
– А оно тебе надо? – осадила меня тетя.
Но я была тверда.
– Надо!
– Тогда не вопрос! – пожала плечами Мафа. – Болтанка чашелистная у меня в мешочке завсегда найдется! Главное пропорции. Тока экспериментировать будем позже! А теперь давай-ка, дорогая, из бани выбираться. А то чую, скоро двери начнут выбивать! Сколько ты тут до меня сидела?
– Да часик будет! – улыбнулась я. Заходила в баню, было светло от закатного солнца, теперь же свет в оконце исчез, и мы с тетей уже полчаса как болтаем в сгущающихся сумерках.
– Во-во! И со мной часик.
– Народ, наверное, волнуется! – Я покусала губы. Оставила всех без бани, мыльного корня и почти без воды…