Вот черт, подумал он. Какая же глупость. Они оба были виноваты. Он не должен был брать на себя такую ответственность, не должен был.
Ребекка снова бросилась в ванную. А Джулиус оглядел комнату, которая была их домом последние несколько месяцев, и подумал: «Я стану отцом».
Ребекка ничего не сказала семье, когда прилетела в Америку на День благодарения. Она все еще была стройной как кипарис, потому что не прошло еще и трех месяцев и ее тошнило каждое утро и каждый вечер точно по часам, несмотря на то что она ела сладкие жирные пирожные, которые Джулиус приносил ей из булочной.
– Просто как-то не нашлось подходящего момента. Я пробыла там недолго, а гостей было так много. Расскажу им на Рождество.
К Рождеству она набрала вес, но было холодно, и она смогла спрятать округлости под мешковатой одеждой. Она опять не раскрыла им тайны.
– Ничего не сказала. Не хотела портить им праздник.
– Затянула ты.
Джулиус был встревожен. Он сообщил об этом матери, и та не выказала никакого удивления. Ничто и никогда не удивляло и не шокировало Дебру, которая «многое повидала».
– Только не думай, что я буду сидеть с ребенком, – сказала она, и Джулиус рассмеялся, но не стал говорить, что она была бы последним человеком, которому он доверил бы ребенка.
Когда Ребекка была на четвертом месяце беременности, она узнала, что поступила в Оксфорд, и наконец рассказала о беременности родным. Джулиус понял, что до этого она боялась, как бы они не заставили ее сделать то, чего она делать категорически не хотела. У нее была железная воля, но беременность сделала ее уязвимой и мягкой, и она переживала, что дома на нее будут сильно давить.
– Давить? На тебя?! – Джулиус не верил собственным ушам.
– Я не такая крутая, какой кажусь. И ты не знаешь мою семью. – Ребекка скорчила гримасу. – Папа прилетает.
– Я думал, ты вертишь папой как хочешь.
– Есть кое-какая разница между желанием учиться в лучшем университете мира и перспективой родить ребенка в девятнадцать лет.
– Все будет хорошо, – сказал Джулиус. – Я с тобой.
Он понял, что Ребекка напугана, несмотря на ее боевой настрой. Возможно, она боялась, что может сдаться, ведь это было бы самым простым решением. Как ужасно, подумал он, опасаться манипуляций собственной семьи. Дебра, может быть, и витает в облаках, но она никогда не вмешивалась в его жизнь и не контролировала сына. В тот момент он поклялся себе, что никогда не будет пытаться контролировать собственного ребенка. Он будет поддерживать его, не манипулируя им.
Джулиус гадал, не собирается ли Томас Куинн прихватить с собой дробовик. Если да, то он был готов к этому. Джулиуса мало волновало, что чувствует Томас Куинн, он беспокоился только за Ребекку и их будущего ребенка. Иногда надо думать о себе, а не о чувствах других людей.
Томас Куинн отнесся к ситуации на удивление разумно и спокойно. Ребекка вернулась после встречи с ним немного подавленной, но была рада, что обошлось без заламывания рук.
– Хорошо, что мама не приехала, – сказала она Джулиусу. – Папа утверждает, что она не может даже говорить об этом. Я знаю маму. Она воспринимает все так, будто это ее жизнь, будто это касается лично ее.
– Звучит неприятно.
– Ей не нравится все, что не вписывается в ее представления о том, как должно быть.
– Полагаю, она в этом неодинока.
– Наверное. А еще это ты во всем виноват.
– Хорошо, что она не приехала.
– Да, – согласилась Ребекка. – Папа хочет с тобой познакомиться.
– Конечно. Думаю, мы должны встретиться.
Он хотел постараться успокоить Томаса Куинна.
Ребекка с интересом посмотрела на него:
– А ты храбрец.
Джулиус пожал плечами:
– Я не сделал ничего дурного.
– Ты ведь знаешь, большинство парней на твоем месте просто распсиховались бы.
– Зачем закатывать истерики? Или притворяться, что ничего не произошло? Жизнь продолжается.
Ребекка обняла его:
– Знаешь что? Благодаря тебе я чувствую себя в безопасности. Я и подумать не могла, что мне это нужно…
Джулиус встретился с отцом Ребекки Томасом на следующий день в гостиной арендованного им гостиничного номера. Ребекка решила держаться в стороне.
– Я разволнуюсь, если он скажет что-то, чего я не хочу слышать. Не позволяй ему издеваться над тобой.
– Не беспокойся, – ответил Джулиус.
Он не нервничал, но ему было немного не по себе. Он не хотел, чтобы сложная ситуация превратилась в неприятную.
Томас Куинн был предельно вежлив, он впустил Джулиуса и заказал им кофе. Джулиус чувствовал себя странно: они сидели друг против друга в креслах, словно главы государств, собравшиеся обсудить внешнюю политику.