– Ребенок в опасности. Мы забираем ее в операционную, – сообщила Джулиусу акушерка, всем своим видом показывая, чтобы он больше ни о чем не спрашивал.
Все закрутилось. Несколько минут спустя Ребекку уже везли по коридору. Джулиус бежал за санитарами до двойных дверей в операционную.
– Можно мне туда? – спросил он.
– Нет времени одевать вас, – ответил кто-то, и вдруг он оказался один в коридоре.
– Пожалуйста, не дайте ребенку умереть, пожалуйста, не дайте ему умереть, – бормотал Джулиус, не в силах помыслить, что происходит внутри.
Он представлял себе бойню: кровь и ножи. По крайней мере, Ребекка перестала кричать.
И вот появилась медсестра с чем-то крошечным в руках и протянула это ему.
– Девочка, – сказала она.
Джулиус посмотрел на головку ребенка, на ее крохотный ротик. Она прекрасно устроилась у него на руках: теплый комочек.
Он узнал ее. Как будто знал всегда. И с облегчением рассмеялся. Как он мог подумать, что она в опасности?
– Привет. Привет, кроха.
Потом он поднял глаза – в дверях операционной стоял хирург, с состраданием глядя на него, и Джулиус понял, что все это время молился не за того человека.
Малышку оставили в больнице, потому что она родилась раньше срока и потому что все так произошло.
Две недели спустя их выписали, и они стали самой маленькой семьей в мире. Ребенок был укутан в белую фланелевую пеленку, теплый, мягкий и податливый. Джулиус взял светло-желтое одеяло в клеточку и завернул в него малышку. Медсестры смотрели на них и кудахтали над ними, как всегда, когда выпускали в мир новую маленькую семью.
На запястье у младенца все еще болтался пластиковый браслет. «Ребенок Найтингейл», – гласила надпись.
Джулиус очень надеялся, что выйти из больницы и оказаться среди людей будет не так сложно, как кажется на первый взгляд.
Малышка засопела и уткнулась ему в грудь. Ее покормили перед выпиской, но, возможно, она снова проголодалась. Может, стоит попробовать дать ей еще одну бутылочку, а уже только потом заказать такси? Или это слишком? Такого рода вопросы были теперь его реальностью.
Джулиус поднес кончик пальца к ее ротику. Крошечные губы сжались вокруг него. Казалось, это ее успокоило.
У малышки все еще не было имени. А имя ей сейчас было нужно больше, чем молоко. Джулиусу нравились два имени: Эмили и Амелия. Он не знал, какое выбрать. И решил объединить их в одно.
Эмилия.
Эмилия Ребекка.
Эмилия Ребекка Найтингейл.
– Привет, Эмилия, – сказал он, и при звуке голоса ее маленькая головка повернулась, а глаза расширились от удивления, когда она посмотрела на того, чей голос услышала.
– Это я, – сказал он. – Папа. Папочка. Я здесь, малышка. Ну что, давай отвезем тебя домой.
– А ваша жена? – спросил таксист. – Еще в больнице? Не выписывают никак?
– Вообще-то, я один, – ответил Джулиус.
Он не мог рассказать таксисту, что случилось. Не хотел будоражить постороннего человека. И ему не нужно было его сочувствие.
– Что, бросила вас с ребенком на руках? – спросил таксист, оглянувшись на него.
Джулиус предпочел бы, чтобы он не отвлекался от дороги.
– Да.
В каком-то смысле она так и сделала.
– Черт. Никогда о таком не слышал! Я подвозил много юных мамочек, чьи парни просто сбегали. Но никогда не было, чтобы наоборот.
– Ну… – протянул Джулиус. – Что ж, полагаю, это и правда необычно. Но я уверен, что справлюсь.
– Вы ведь довольно молоды?
– Мне двадцать три.
– Черт, – повторил водитель.
Джулиус сидел на заднем сиденье, пока такси ехало по окраинам Оксфорда, и думал, почему же он не чувствует себя испуганным. Но страха не было. Совершенно.
С Томасом Куинном он встретился через несколько дней после смерти Ребекки. Куинны хотели отвезти ее тело домой, и Джулиус не стал этому противиться. Она была их дочерью, и он считал правильным похоронить ее на родине.
При встрече они оба были мрачны и сухи, потрясены случившимся. Джулиус был удивлен тем, что Томас не винит его в смерти дочери. В нем была какая-то человечность, благодаря которой он понял, что гнев, обида и обвинения будут бессмысленны. Вместо этого он протянул Джулиусу чек:
– Возможно, вы захотите швырнуть его мне в лицо, но это для ребенка. Я поступил неправильно. Я должен был поддержать вас обоих. Пожалуйста, используйте деньги по назначению.
Джулиус положил чек в карман. Протестовать и отказываться было так же бессмысленно, как и обвинять друг друга.
– Держать вас в курсе? Посылать фото?