– Сегодня черничный кекс, – торжественно провозгласила тетя, довольная, что отстояла именно его в перепалке с Марией.
– Mieux que rien[1], – обронила леди Евгения, не заметив, как дернулся тетин палец на набалдашнике трости. – Что ж, как вы с дорогой Кристиной поживаете? Когда она наконец представит нам жениха?
При этих словах Виола быстро подняла и опустила глаза.
– Будь у меня такая старшая сестра, – продолжила леди Евгения, – я бы не вела себя кротко, как овечка, подобно бедняжкам Гертруде, Белатрисе, Шарлотте и Лиззи.
– Антония, – тетя всегда называла мою маму просто по имени, – прислала мне слугу с запиской: через неделю, на День всех влюбленных, Кристина представит нам своего Фелиция!
Следующие полчаса дамы были заняты обсуждением последних новостей, сводившихся к Фелицию, схемам для вышивания, новым композициям, которые они слышали в салоне, и сплетням. Упомянула леди Евгения и то, что собирается начать подыскивать жениха для Виолы. Ровно через тридцать минут она поднялась, а следом и племянница.
– Что ж, дамы, приятно было увидеться с вами. Надеюсь, через неделю я уже смогу насладиться зрелищем кольца на пальце нашей дорогой Кристины.
Хорошо, что не бедняжки.
Тетя благосклонно кивнула, и леди Евгения с Виолой в сопровождении слуги отправились к дверям.
– Куда это ты собралась? – поинтересовалась тетя несколько минут спустя, когда я двинулась – как надеялась, незаметно – к выходу.
– Леди Евгения забыла у нас платок. Догоню ее.
– Кажется, ее экипаж уже уехал.
– Тогда схожу к ней, дом ведь на соседней улице.
– Вздор! Можно отправить слугу. Впрочем, ты – милая девочка, можешь сходить. Только так, чтобы у тебя снова не появился этот ужасный румянец.
– Хорошо, тетя.
Леди Евгения действительно оставила у нас платок, и я передала его Виоле, как раз проходившей мимо открывшего дверь швейцара. Мы улыбнулись друг другу: мы с Виолой когда-то дружили, но в последние годы отдалились, даже не знаю почему.
На обратном пути я сделала крюк в две улицы и заглянула на ту, что имела неофициальное название Романтичная. Замедлив шаг, я глубоко вдохнула и неторопливо приблизилась к почтовому ящику, оформленному в розовых тонах.
Витиеватая надпись огромными буквами над ним гласила: «Вечер сердец». Быстро взяв карточку из стопки рядом, я написала имя Эвридика и кинула карточку в щель. Крышка опустилась с громким лязгом. Ну все, теперь пути назад нет!
Глава 3
Вскоре я уже снова была в доме тети, а еще через полтора часа состоялся ужин, на котором мы с ней сидели на противоположных концах длинного стола. К нам еще ненадолго присоединились Шарлотта, Белатриса и Лиззи. Младшая сестра вела себя непривычно тихо – атмосфера тетушкиного дома сказалась даже на ней. Белатриса же выглядела еще более утонченной, чем обычно, напоминая фарфоровую статуэтку.
На десерт сестры не остались – к великому сожалению Лиззи, – поскольку Шарлотта собиралась в театр со своим Джорджем.
– Быть может, и вы с Фелицием к нам присоединитесь? – спросила она. – У нас еще осталось место в ложе.
– Благодарю, но сегодня Фелиций получил какое-то новое поручение и вынужден был отбыть из города.
– Так он будет у нас четырнадцатого февраля, как просила маменька?
– Да, я все ему передала.
– Ох уж этот кавалер, – покачала головой тетушка с заговорщическим видом, – жду не дождусь, когда увижу этого героя!
Да уж. Я тоже.
Прощебетав слова прощания, сестры удалились, а я осталась, чтобы отведать вместе с тетушкой великолепный меренговый рулет, вкуса которого совершенно не запомнила, погруженная в мысли о предстоящем вечере.
– Ты развлечешь меня чтением после ужина, Кристина?
– Простите, тетушка, мне нужно подготовиться к завтрашним лекциям. Боюсь, это отнимет все мое время.
Тетушка недовольно пожевала губу.
– Эти университеты мало того что задуряют головы юным девушкам, так еще и крадут их у семьи.
– Простите, тетя.
– Что ж, ступай. Мне почитает Мария. Правда, она читает лишь молитвенную книгу.
Сделав книксен, я удалилась наверх, чтобы через четверть часа на цыпочках спуститься и проскользнуть мимо двери гостиной, где Мария монотонным голосом и с акцентом читала тетушке, которая то и дело фыркала и поправляла ее ошибки.
Накинув капюшон легкого плаща, я вышла из дома и поспешила к Романтичной улице с совсем не романтичным намерением.