— Ах, Лисса, куда вы так торопитесь?
Его рука обвилась вокруг ее талии, и он развернул Лиссу лицом к себе.
— Послушайте, Аксель, я в самом деле не думаю…
— И не думайте, дорогая! Позвольте мне думать за вас. — Его голос перешел в чувственный рокот. — Вы будете мне только благодарны за то, что я покажу вам, на что вы в действительности способны, как женщина.
Теперь, когда они стояли на ее крыльце в свете яркого фонаря, негодование Лиссы исчезло.
— Аксель, мне не хочется быть сексуальной игрушкой в ваших умелых руках. Если вы разговаривали с Роумом, он должен был сказать вам, что я ищу мужа. Мне нужен муж, семья, ребенок, а не уроки по сексуальным извращениям.
Ей не следовало упоминать о ребенке.
— Но, Лисса, я могу сделать вам ребенка. Почту за честь…
Ей пришлось оттолкнуть его голову, склоненную с намерением припасть к ее шее.
— Аксель, позвольте мне сказать вам раз и навсегда. Нет! Я достаточно ясно выразилась?
— Нет?
— Нет. Н-е-т. Я никогда не лягу с вами в постель, я не собираюсь осваивать все эти ваши африканские обычаи. Нет. Никогда. Никоим образом. Ни при каких обстоятельствах. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Вам понятно?
Аксель смотрел на нее с добродушной насмешкой.
— Смею надеяться, что уловил сущность вашего высказывания, — витиевато ответил он.
Впервые за весь вечер искренняя улыбка осветила его лицо.
— Вы разрешите мне по-дружески поцеловать вас на прощание?
— По-дружески?
Не то, чтобы она не доверяла ему, но…
Аксель поднял руки и завел их за спину, демонстрируя чистоту своих помыслов.
— Смотри, недотрога, никаких рук!
Он явно искренне забавлялся происходящим, и внезапно Лиссу осенило.
— Так это все было надувательством? — изумилась она. — Вы просто изображали из себя весь вечер сексуально озабоченного типа?
Он поморщился.
— Сексуально озабоченный… Фи, как вы грубо выражаетесь!
— Нет уж! Фи — это как вы себя вели! — Она склонила голову, размышляя. — Хотела бы я знать, отчего вам вздумалось сегодня строить из себя Казанову?
Он явно чувствовал себя неловко.
— Ну, скажем, из расчета.
— Расчета?
Интересно, из какого такого расчета можно изображать из себя извращенца?
— Поймите, Лисса, Роум — мой босс. А ни один человек в здравом рассудке не станет переходить дорогу своему боссу.
Лисса некоторое время переваривала эту мысль. Поведение Роума в тот момент, когда они уходили, явно служило ей подтверждением.
— Тогда почему же вы все-таки пошли со мной?
Чарующая улыбка, на этот раз простая и искренняя, осветила его лицо.
— Мой лучший друг и босс попросил меня вывести в свет прелестную женщину. Почему бы нет? Но потом — после того, как все было улажено и обговорено с вышеупомянутой прелестной женщиной, — он начинает изображать из себя заботливого старшего брата: «Не делай того, не делай сего…» — Аксель пожал плечами. — Не надо быть гением, чтобы понять: он хочет, чтобы наше первое свидание осталось единственным.
Лисса наморщила лоб.
— Не понимаю.
— Тогда вам следует попросить Роума объясниться, — и прежде, чем Лисса успела задать следующий вопрос, Аксель снова спросил: — Так получу я обещанный дружеский поцелуй?
Лиссу рассмешило выражение его лица, как у малыша, выпрашивающего кусок пирога, и она согласно кивнула.
Аксель склонил голову, и его губы легко коснулись одной щеки, затем другой, потом скользнули было к губам. В этот момент дверь позади них распахнулась, оттолкнув Лиссу от Акселя.
Сильные руки обхватили ее сзади, и голос Роума произнес:
— А теперь пора по домам, детки. Аксель, до свидания. От имени Лиссы спасибо тебе за компанию.
Спустя пять минут после того, как Аксель, кроткий, словно овечка, отбыл восвояси, Лисса, стоя в гостиной, постукивала носком туфельки о пол, грозно поглядывая на невозмутимого Роума.
Если человек, которого Роум прогнал, действительно ей понравился, тогда Лиссе следовало бы чувствовать себя разъяренной. Но на самом деле ее гнев был только для виду, в душе она не имела ничего против действий Роума в данном конкретном случае.
Но это вовсе не значит, что она позволит ему так легко распоряжаться ею.
— Почему ты все еще здесь? — требовательно спросила Лисса. — Тебе давно следовало бы быть дома.
— Я несколько увлекся работой и не заметил времени, — неуклюже оправдался он.
— Да, разумеется. А я — злая фея! — насмешливо сказала Лисса.
— Ну, я бы не назвал тебя феей…
— Роум!
Он пожал плечами.
— Это же ты так сама сказала. Или я должен был согласиться с тобой?
Лисса топнула ногой.
— Нет!
— Прекрасно. — Он устроился на диване и приглашающим жестом похлопал рядом с собой. — Давай, присядь и расскажи мне, как прошло свидание. Надеюсь, тебе было хорошо с Акселем?
— Было бы еще лучше, если бы дома меня не поджидало некое существо мужского пола, сующее нос не в свои дела! — возмутилась Лисса.
Тем не менее она села на диван, старательно выбрав место подальше от Роума, и со стоном облегчения сбросила с себя туфли.
— Ноги болят?
Лисса молча кивнула и, в изнеможении опустив голову на спинку дивана, закрыла глаза.
— Думаю начать кампанию по сбору подписей под обращением к Конгрессу, чтобы ношение высоких каблуков рассматривалось как преступление против природы.
— Хорошая мысль. Как только женщины умудряются сохранять равновесие в таких туфлях? Хочешь, я помассирую тебе ступни?
Глаза ее расширились от изумления.
— Ты это серьезно?
— Конечно. Клади свои усталые ножки сюда, и посмотрим, что тут можно сделать. — Он приглашающе похлопал по своим коленям.
Лисса заколебалась, но мысль о хорошем массаже была слишком соблазнительной. Она повернулась на диване так, чтобы ступни легли на бедро Роума.
— Приступай же! — Свои слова она сопроводила величественным жестом. — Мои ноги к твоим услугам!
— Ваше желание — закон, моя прекрасная леди!
Он начал сильными, но осторожными движениями растирать ее ноющие ступни.
Волна наслаждения поднялась по ногам Лиссы и отозвалась теплом где-то в позвоночнике. Казалось, каждая клеточка ее тела отвечает на движения рук Роума трепетом, исполненным наслаждения. Мускулы ее расслабились, глаза закрылись, все поплыло куда-то в сладком блаженстве.
Мысли смутно всплывали в сознании, мысли о странном поведении Роума, его неоправданной реакции на совершенно невинный поцелуй Акселя, но они могли подождать. Сейчас ей было необходимо расслабиться на несколько минут и просто наслаждаться его прикосновениями. Пальцы Роума замедлили движение, их горячие, ласкающие пассы заставили ее глубже откинуться в мягкие подушки дивана.
— О-ох! Какое наслаждение! — Лисса чуть не мурлыкала от удовольствия. Она сползла немного вниз, чтобы голова ее легла на высокий подлокотник дивана. — Продолжай, пока я не остановлю тебя!
— А это будет не раньше следующего столетия, верно?
Ей не надо было открывать глаза, она по голосу почувствовала, что он улыбается.
— Верно.
Лисса дернулась, когда пальцы Роума нащупали какой-то нерв, вызвав всплеск невыразимого блаженства, пронизавшего все ее тело. Она задыхалась и выгибалась в ответ на давление его пальцев именно в нужном месте. Ей стало жарко, жар стекал с его рук, поднимался по ее ногам, чтобы горячим озером разлиться меж ее бедер.
Очевидно, Роум почувствовал ее реакцию, потому что его руки задержались на этой точке, растирая ее.
Мягко и медленно.
Жестко и сильно.
Ласково и бережно.
Каждое прикосновение его пальцев все больше возбуждало ее. Каждое движение его рук все больше снимало ее напряженность. Каждое жаркое касание заставляло воздух со свистом врываться в ее легкие. Каждый вдох нес жизнь и ощущения ее нервам, которые требовали еще и еще.