Вышла из дома. Телефонный звонок от Гали.
Поболтали немного о разном. После чего Люба отключила телефон. Рассказывать Гале, что её муж сидит в подвале Любиного гаража, она не стала.
По дороге к ней пристал какой-то мужик на велосипеде. Лет под 50, с растрёпанной шевелюрой и в трениках.
– Девушка, а девушка, – говорил он, нарезая круги вокруг идущей Любы, – давайте я вам помогу. Сумки-то тяжёлые.
– Идите в задницу, – лучезарно улыбнулась ему в ответ Люба.
– Эх, да я б с удовольствием, – вздохнул мужик, объезжая женщину сзади.
Но оставил Любу в покое.
Она подошла к гаражу. Открыла дверь. Занесла сумки внутрь. Включила свет.
Витя встретил её истеричными криками.
– Выпусти меня отсюда! – надрывался он. – Я с ума схожу. Тут за стенкой кто-то есть. Кто-то скребётся.
– Я тебе поесть принесла, – спокойно сказала Люба своему пленнику, – отойди от дивана, а то опять зашибу.
Витя заткнулся. Встал с дивана и отошёл в угол, приволакивая ногу.
Люба сбросила ему вниз бутылки с водой.
Хотела бросить и еду в пакетах, но подумала, что они могут лопнуть.
Поискала на верстаке и на стеллажах. Нашла моток бельевой верёвки.
Привязала пакеты к верёвке и аккуратно спустила их вниз.
Витя принял пакеты. Сразу же залез в них и начал есть. Руками.
Люба потянула верёвку наверх.
– Подожди, – остановил её Витя, – ведро забери. Воняет.
Действительно, из подвала подванивало.
Витя привязал ведро к верёвке и поднял большой палец вверх.
Люба вытащила ведро. На дне его плескалась жёлтая жидкость. А в ней плавали две какашки коричневого цвета. Аккуратные и одинаковые, как две сосиски.
Стараясь дышать ртом, Люба накрыла ведро газеткой и вышла наружу. Через несколько боксов стоял контейнер. Куда она и вылила вонючее содержимое.
Люба хотела было помыть ведро, но около крана с водой стояли какие-то мужики. Курили, смеялись.
Она вернулась в свой гараж. Закрылась.
Спустила ведро обратно в подвал. Кинула вниз туалетную бумагу в пакетике с перекисью водорода и ватой.
– Любочка, – жалостливо попросил Витя, – выпусти меня отсюда. Я никому ничего не расскажу. Я боюсь. Тут за стенкой кто-то есть. Кто-то злой.
– Вить, не придуривайся, – устало сказала Люба, – ты же взрослый мужик. Тут за стенкой или песок, или такой же подвал.
– У меня клаустрофобия, – всхлипнул Витя, – я не могу тут сидеть. Тут кто-то есть. Он придёт за мной. Выпусти меня, пожалуйста.
– Я должна подумать, – вздохнула Люба, – и что-то обязательно придумать. Сейчас я не могу тебя выпустить. Ты в полицию заявишь. А я не хочу в тюрьму.
– Не заявлю, – подал голос Витя, – я тебя простил. Ты же не специально меня в яму столкнула.
– Не специально, – подтвердила Люба, – но вчера ты совсем другое говорил. Так что посиди ещё немножечко. Хочешь, я тебе пирожков испеку? С повидлом.
– Хочу, – после минутной паузы ответил Витя, – мне Галка с повидлом пирожки делала. Очень вкусные.
– Это я её научила, – похвасталась Люба, – я её многому научила. Она же у меня как младшая сестра.
– Да что ты говоришь? – удивился Витя. – Ты такая умница. Выпусти меня отсюда, пожалуйста.
– Нет, – отрезала Люба, – я же сказала уже. Посиди немного. Тебе свет выключить или оставить?
– Нееет, – взвизгнул Витя, – ни в коем случае не выключай. Они меня заберут в темноте. Не выключай.
– Хорошо, хорошо, – ответила Люба и закрыла дверь в подвал.
Отошла в сторону. Хотела было уже выйти, как увидела, что из-под двери подвала тянется кусок верёвки. Другой конец которой был привязан к ведру. Внизу у Вити.
Люба на минуту задумалась. Снова открывать тяжёлую дверь? Слушать Витькины вопли? Или оставить как есть? Всё равно он ничего не сможет сделать.
Люба вышла из гаража. Закрыла его. Пошла домой.
Утром всё то же самое. Подъём. Чистка зубов. Завтрак. Работа.
После работы Люба испекла пироги. Отнесла их в гараж. Взамен получила ведро с мочой и двумя аккуратными какашками.
Витя сидел на диване и ныл, что кто-то его хочет убить и что он скоро сойдёт с ума.
Но Любе казалось, что это она сходит с ума. Держит в подвале Витю. Носит ему еду. Убирает за ним. И не знает, что делать дальше.
Среда и четверг прошли так же, как и предыдущие дни.
В пятницу Люба сварила Вите борщ. Налила его в уже ставший привычным полиэтиленовый пакет. В другой пакет положила пластмассовую кружку и деревянную ложку. Металлические предметы Вите она почему-то опасалась давать.