Что я подразумеваю под внутренним пылом? В двух словах – это идейность, которая придает словам вес. Жгучее желание поскорее рассказать о чем-то важном, что-то объяснить читателю. Это может быть как нечто общее – некая универсальная истина о человеческой сути, так и что-то конкретное – например, как светит солнце осенними вечерами в прериях Небраски.
В любом случае слова сами ложатся в предложения (или так кажется), а нас, как читателей, завораживает чеканная точность писательского слога и эмоциональная мощь романа. Пылающий своей идеей писатель овладевает нашим вниманием. Зажигательная история не провисает, не дрейфует, не теряет напряжения и не спотыкается о типичные кочки предсказуемой литературы – засилье клише и стереотипных персонажей, шаблонные сюжеты, запутанную экспозицию, провальные диалоги и так далее.
В пылкой прозе любое слово – это луч света, любое предложение – раскат грома, любая сцена – тектонический сдвиг. Когда каждое слово на своем месте, история оживает, завязывается, переплетается и собирается воедино. Неудивительно, что возникает ощущение, будто такие романы пишутся сами собой. Хотя на самом деле заслуга принадлежит писателю. Было бы классно, если бы все рукописи выходили такими ладными, правда?
Честолюбцы и рассказчики
Почему даже у опытных писателей случаются неудачные романы? Для начала давайте обсудим, что вообще движет людьми, которые пишут книги. Существует два типа творцов.
Вот уже тридцать лет я наблюдаю за писательскими карьерами, их взлетами и падениями. Чем дольше я слежу за ними, тем лучше понимаю, что романисты делятся на две основные категории: одни мечтают видеть свои книги опубликованными, другие страстно увлечены созданием самих историй. Я делю их на честолюбцев и рассказчиков.
Различить их не всегда легко, по крайней мере с первого взгляда. Большинство из тех, кто еще не публиковался, первым делом сообщают мне то, что, по их мнению, я хочу услышать: «Я полностью сосредоточен на деле, я выжму из себя максимум, я сделаю все, что могу. Я хочу стать лучшим».
Я верю в искренность этих обещаний, но опыт приучил меня делить их надвое. Со временем истинная мотивация автора к писательству все равно всплывает на поверхность. Сами писатели не всегда ее осознают и путаются в собственных устремлениях. Но рано или поздно обязательно вскроется то, что побудило их писать в первую очередь.
Разница заметна уже в том, как писатели пытаются пробиться. Подавляющее большинство начинает искать себе агента или издательство раньше времени. То, как они реагируют на письма с отказами, сразу же демонстрирует различия между ними. Одни следуют нестареющему совету «где нашел, там и оставь». Более рассудительные отзывают свои рукописи и возвращаются к работе над ними.
Или вот еще пример: время от времени ко мне на стол попадает сыроватая, но многообещающая рукопись. В попытке приободрить автора я отправляю ему подробное электронное или обычное письмо с объяснениями, почему я отклонил его роман. И как вы думаете, что я чаще всего получаю в ответ? Предложение иного романа, залежавшегося в столе, – что печально, ибо требуется-то не просто другой вариант, а вариант получше.
Серьезно настроенные писатели рано или поздно достигают момента, когда начинают считать, что пишут достаточно хорошо и пришло время им озаботиться вопросом публикации. Их болельщики одобряют это решение. Критики провозглашают их последнюю работу наилучшей. Менторы говорят «это должно стать книгой» и на ближайшей региональной писательской конференции знакомят теперь-уже-не-новичка с агентами из Нью-Йорка. Те проявляют интерес. Громкий прорыв, кажется, неминуем.
Но вопреки всему приходят отказы – зачастую в обтекаемых формулировках вроде «мне это не очень понравилось» или «на нынешнем рынке такое будет трудно продвинуть». Честолюбцы в таких случаях приходят в негодование. Они решают, что агент их все равно найдет – нужно только немного времени или везения. Рассказчики в подобной ситуации ожидаемо приходят в замешательство, но все же понимают, что их произведению чего-то не хватает. И снова берутся за дело.