— Не переживай за своего брата, Томас! Пропала его кока-кола, ну и черт с ней! Пошлем вместо нее несколько бутылок старого баси. Гарантирую, настроение у него улучшится.
Так в нашем доме закончилась долгая и жестокая распря.
ГЛАВА 10
В НЬЮ-ЙОРКЕ
Под крылом самолета был Нью-Йорк. В мягких лучах ноябрьского солнца подо мной проплывали гигантские башни. Их стальные шпили пронзали клубившиеся облака. Я вертел головой, стараясь получше разглядеть этот фантастический город. Мне в голову пришла крамольная мысль. Ведь, по Библии, господь бог разрушил Вавилонскую башню, а здесь не одна — десятки башен, и все они будто хотят обогнать друг друга в своем стремлении к небу.
Самолет стал снижаться. От возбуждения я забыл пристегнуть ремни, их я обнаружил, когда моторы остановились и пассажиры потянулись к полкам за вещами. Пухлая, средних лет, высокая дама в суматохе обронила журнал. Я взглянул на обложку, то была «Юная любовь». Подняв журнал, я хотел было вернуть его владелице, но она уже была у выхода. Так я получил первый подарок в Нью-Йорке. Я вновь подумал о Ричарде, о бомбоубежище, о читаных-перечитаных комиксах.
Все ушло в прошлое, стало воспоминанием, а Нью-Йорк лежал передо мною.
Первая волна пассажиров схлынула. С чемоданом в руках я двинулся к трапу. Стюардесса мило пожелала мне доброго пути, я улыбнулся в ответ. В лицо ударил свежий ноябрьский ветерок. Огромный шумный зал с множеством незнакомых лиц огорошил меня. Я растерянно озирался по сторонам, пытаясь в многоликой и разноцветной толпе увидеть хоть одну знакомую черточку своих родственников — их я знал только по фотокарточке. Ко мне подошел негр и спросил, не потерялся ли я. Это был черный гигант с удивительно белыми зубами, сверкавшими в толстогубой улыбке.
— Нет, сэр, — ответил я, стараясь скрыть от вежливого господина свой страх. — Потерялся не я, а мои родственники…
Не успел я закончить свою фразу, как услышал женский крик и сразу понял — это тетушка Салли.
— Вот он! Вот он наконец! — кричала она, хватая меня за плечи и возбужденно оглядывая с головы до ног.
Черный человек тоже стал внимательно оглядывать меня — видимо, ему было интересно, что такое обнаружила во мне эта женщина. Тетушка оказалась невысокой толстенькой женщиной в шляпке. Она поцеловала меня, я почувствовал запах помады. Наконец появился дядя Педро и пожал мне руку. Он был чуть выше жены и значительно толще. На красивом крупном лице улыбались глаза точь-в-точь как у мамы.
— Твой багаж, Криспин, принес этот носильщик? — спросил дядя, показывая на черного человека.
— Нет, сэр, — опередил меня гигант, качая головой. — Я подумал, уж не потерялся ли этот малыш, а может, еще что приключилось.
— Благодарю вас за беспокойство. — И дядя Педро дружелюбно протянул ему десятицентовую монету.
— Спасибо, сэр. — И человек отошел, улыбаясь.
По дороге в багажное отделение меня все время занимал вопрос: зачем это дядя дал десять центов, ведь человек ничего не сделал. Не иначе, дядя Педро богач, коль раздает направо и налево деньги.
Получив багаж, мы вышли на улицу. Передо мной возник гигантский гараж под открытым небом с сотнями машин разных цветов и марок. В жизни я не видел подобного скопления машин; я решил, что американцы никогда не ходят пешком, только ездят. Об этом я, конечно, не сказал ни дяде, ни тете. Мама не раз наставляла меня: «Не торопись; лучше ничего не сказать — пусть люди гадают, дурак ты или нет, чем брякнуть невпопад и дать им повод убедиться в этом».
У дяди оказался сверкающий серый автомобиль. В Сан-Пабло такую машину мог купить только один человек, тот, у кого было больше всех кокосовых пальм. Здесь, в Нью-Йорке, у простого официанта и такой автомобиль! Молчать больше я не мог, меня сжигало любопытство.
— Дядюшка, вы, наверное, очень богаты, — начал я, — раз у вас такая машина?
— Нет, Криспин, — ответил он, — просто У меня постоянная работа. Машина стоит триста долларов с рассрочкой на два года.
Что сказал дядя, я не понял. Я никогда не был силен в арифметике, но с умным видом кивнул головой.
Машина шла по красивому широкому шоссе. Мы въехали под мост. Резкий порыв ветра сорвал с деревьев листья, и они, кружась, осыпали машину. Я почувствовал волнение. Как-то в наш город приехал генерал. Жители начали засыпать его цветами. Мы с Марией стояли у обочины дороги, наблюдая церемонию. Генерал поравнялся с нами. Мария сорвала с платья бумажные цветы и кинула их в машину, угодив в генерала. Тот взглянул на Марию и улыбнулся, а соседи стали над ней потешаться, что, мол, вместо живых цветов она кинула в него бумажкой. Мария смутилась. Через несколько недель мы оказались в американских казармах, там шел новый фильм и показали, как встречают героев войны, вернувшихся домой. С высоких домов на них летели пачки бумаги. Листочки разлетались на ветру, осыпая героев. Мария сразу повеселела: