Через несколько минут блюдо с цыпленком и свининой стояло на столе. Гость только причмокнул от удовольствия.
— Как вы предпочитаете адобо, — спросила тетя, — с рисом или с хлебом?
Я должен заметить, что адобо на Филиппинах едят только с рисом. Хлеб у нас едят редко, так, за завтраком, в виде бутерброда или когда приглашают в гости европейца.
— С рисом! — воскликнул человек с чувством. — Я ем адобо, как истинный филиппинец.
Тетушка принесла тарелку с рисом, и гость вновь причмокнул:
— Вот как надо готовить рис! Не то что мы, американцы, — мы элементарно кипятим, а не варим рис.
— В Америке, — поддержала тетушка, — рис едят как овощи, а у нас на родине как хлеб.
— Вы мне еще будете рассказывать! — воскликнул Гарри. — Я прожил на вашей родине целых восемь месяцев.
— До чего приятно вас слушать, — улыбнулась тетя. — Вы торговец?
— Нет, мадам, — ответил тот, подгребая ложкой рис и накладывая его горкой на тарелке. — Я работаю по специальным заданиям.
Мы хотели было задать вопрос, что это за «специальные задания», но гость выглядел таким симпатичным, что мы не отважились его беспокоить. Он уплетал рис с таким заразительным аппетитом, что я решил последовать его примеру; когда же Гарри заканчивал вторую порцию, не удержалась сама тетушка.
Продолжая сражаться одной рукой с цыпленком, другой рукой незнакомец вытащил из портфеля цепочку с кулоном и передал его тете.
— Мадам, примите этот скромный подарок, — улыбнулся он искусственными зубами, — вы подарили мне приятный час, какого у меня давно не было в последнее время.
Тетя остолбенела. Она сидела с открытым ртом, но из него не вылетало ни звука, она лишь кивала головой и нервно вытирала руки о замасленный передник. Только спустя несколько минут губы ее могли произнести:
— Что вы, сэр!
— Пожалуйста, мадам, — настаивал пришелец. — У вас в стране я никогда не отказывался от подарков. Я нанес бы тяжкую обиду вашему народу. Не обижайте и вы меня, пожалуйста.
— Но… но…
— Примите, мадам! Когда вы намерены готовить адобо вновь?
Тетя была счастлива. Она застенчиво улыбнулась; когда же открыла рот, из него полетели отдельные бессвязные слова:
— В воскресенье… то есть завтра… Мне хотелось, чтобы вы познакомились с моим мужем… Вы бы рассказали ему про адобо… Завтра он не работает, приходите к двенадцати часам. Я приготовлю адобо снова… только для вас!
Незнакомец приблизился к тете:
— Примите, пожалуйста, цепочку, — и вновь засиял улыбкой.
Наконец тетя отважилась взять подарок. Это была чудесная ювелирная работа. На длинной золотой цепочке висел кулон в форме цветка, в нем сверкали камни — наверное, бриллианты.
— Благодарю вас, сэр, — с трудом выдавила тетушка, была она необычайно смущена. — Это так дорого!
— Ничто не может быть дороже удовольствия, которое вы доставили мне сегодня, — провозгласил человек, будто торговец, совершивший хорошую сделку. — Завтра в полдень! Я буду!
Незнакомец вышел, и мы услышали его удаляющиеся проворные шаги. Тетушка сжала цепочку в руках. Она обернулась ко мне с широко раскрытыми глазами:
— Представь себе! Человеку так понравилась моя стряпня, что он подарил мне это!
С этой минуты тетушка впала словно в забытье. Она даже не обедала.
— Никак не дождусь Пита, чтобы рассказать ему про все это! Если в Америке нашелся один человек, который за мое адобо отдал такой прекрасный кулон, сколько же сотен людей готовы будут уплатить по доллару? Ты улавливаешь мою мысль, Крис?
Я устало кивнул головой. За последний час она задавала этот вопрос уже раз десять…
Часа в два пополудни раздался сильный стук в дверь. В тот момент тетя была занята стиркой в ванной. Я поднялся из-за стола, где писал любовное послание Энни от имени Эдди, и побежал к двери. На мгновение мне показалось, что вновь вернулся любитель адобо, но, открыв дверь, я столкнулся с полицейским.
У меня задрожали коленки.
— Сынок… — произнес полицейский. Голос у него был удивительно нежный. — Ты не видел здесь за последние несколько часов какого-нибудь незнакомого человека?
— Я… Не знаю, сэр, — робко пролепетал я. — Тетушка в ванной комнате. Может быть, она видела.
Тетя мне запрещала разговаривать с незнакомыми людьми, будь то даже полицейские.
— Хорошо, — сказал полицейский.
Я был готов закрыть за ним дверь, как в последний миг с баком белья появилась тетушка.