На следующий день спозаранок тетя повела меня в церковь. Я был рад-радешенек: служба коротка, молитв почти никаких, а церковь пуста и прохладна. Были только одни старики да старухи.
По дороге домой тетя спросила, молился ли я за то, чтобы тот человек пришел вновь. Я ответил утвердительно. И я не врал.
Тетя крепко сжала мне левую руку:
— Ты добрый мальчик, Крис!
Около одиннадцати тетя принялась за адобо, начала варить рис и снова молиться, чтобы парень сдержал свое обещание. Я все время посматривал на часы — подарок отца перед моим отъездом из баррио.
Около 11.30 раздался стук в дверь. Это был полицейский с вежливым голосом.
— Я буду наверху. Как только он явится, стукните три раза ложкой по сковородке. Я буду знать, что он пришел. — И поднялся в квартиру миссис Картер.
— У меня такое чувство, что мы совершаем предательство, — сказала тетя.
Я промолчал. Из гостиной с воскресной газетой в руках вышел дядя.
— Ну что, твой приятель еще не появился?
— Заткнись! — огрызнулась тетя. — Если меня посадят, ни один человек не станет готовить тебе вкусные обеды.
— Я беспокоюсь не только о еде, — заметил дядя, голос его звучал озабоченно.
— Я думаю, придет. По тому, как он вчера уходил… Я уверена, что придет.
— Кстати, — выступил я, — в одном комиксе сказано, что преступник всегда возвращается к месту своего преступления.
— Великий сыщик, мастер дедукции, — усмехнулся дядя. — Я надеюсь, твое предсказание сбудется.
Дядя, как мне показалось, пытался шутить, но удавалось ему это неважно, он заметно нервничал. Он начал было подражать Чарли Чаплину, поклонился, как Чарли в своих знаменитых фильмах, собирался проделать то же самое перед тетушкой, как вновь раздался стук в дверь. Тетушка схватилась за горло.
Дверь пошел открывать дядя. То был Гарри Видер — он так представился. Увидев гостя, тетушка заплакала и совсем позабыла про совет полицейского: постучать по сковородке.
— Что произошло? — воскликнул Гарри Видер. — Уж не подгорело ли адобо?
— Нет… — простонала тетя, остальных ее слов вообще нельзя было разобрать из-за частых и бурных всхлипываний.
Дядя встал возле нее и представился гостю. Гарри же, выражая удовольствие от встречи, хлопал меня по плечу.
Прежде чем дядя успел захлопнуть дверь, появился полицейский. За его спиной маячила миссис Картер.
— Мы услышали стук в вашу дверь, — заявил полицейский.
Тетя Салли не смотрела на Гарри. Лицо ее было растерянным, будто преступником была она, а не Гарри.
Миссис Картер хранила молчание. Она была в широком домашнем платье из синего сатина. На голове во все стороны торчали папильотки.
— Где остальные драгоценности? — воскликнул полисмен, хватая Гарри за руку.
— О чем он толкует? — удивился наш гость.
— Они видели кулон, который вы подарили мне, — сказала тетушка. На глаза ее снова навернулись слезы. — Я им его показала… Вы так были любезны. Я не думала, что…
— А, понятно. Мне вообще-то не следовало возвращаться, боялся, что всякое может случиться. Но можете верить или нет, я ужасно хотел еще раз отведать адобо. Оно мне даже приснилось сегодня.
— Пошли, — сказал полисмен. На сей раз его голос звучал резко и жестко.
— Адью, мадам, — произнес парень.
Он зашагал к двери. Когда полисмен двинулся за ним, тетушка закричала:
— Подождите! — Она кинулась на кухню, наполнила кувшин готовым адобо и сказала парню: — Возьмите хоть это с собой. Ведь оно было приготовлено действительно для вас!
— Возьмите, — разрешил полисмен. Несмотря на командирский тон, голос его смягчился. — Уж больно хорошо пахнет.
Гарри взял теплый кувшин, и они ушли. Ушли и соседи. Я закрыл дверь.
Тетя Салли села возле обеденного стола и закрыла лицо руками, будто невероятно устала. Дядя направился на кухню, посмотреть, что там на обед. Я сел возле тети Салли.
— Ты все же не стучала в сковородку, тетушка!
Она подняла глаза:
— Ты добрый мальчик, Крис!
Дядя Пит закрыл дверь и сказал:
— Салли, я сейчас подумал… Если тот человек просто помешался на твоем адобо, то, может быть, многим захочется его попробовать. Я имею в виду, что…
Тетушка вскочила с кресла и кинулась к дяде Питу. Я решил, что она рехнулась. Сердце часто забилось, мне приходилось слышать, что в критический момент женщины как бы надламываются, но на лице тетушки появилась улыбка, она обняла дядю.