Смотрит Вадик с ужасом на свое отражение и видит, что у него за спиной крылышки появляются. Разноцветные… И вот уже не Вадик перед зеркалом стоит, а порхает по комнате бабочка.
Комната в один миг большой-пребольшой сделалась, а Вадик, наоборот, маленьким-премаленьким, какими обычно бабочки и бывают.
В это время дверь отворилась и в комнату вошла Машенька-великанша с огромным сачком в руках. Поймала она Вадика-бабочку и поместила в свою коллекцию бабочек, приколов там за крылышки.
– Ну, что, Вадька, – говорит Машенька, глядя на брата сверху вниз, – классно я тебя приколола?!
И действительно – классно приколола. Вадик ни правым крылышком шевельнуть не может, ни левым, а только лишь лапками сучит, усиками шевелит да стрекочет жалобно: стрик… стрик… стрик…
Баня № 666
Жила-была в доме № 14 девочка Таня. Она очень любила смотреть по телевизору передачки про всякую мистику и чертовщину. И до того насмотрелась, что ей стало казаться, что кругом одни ведьмы да колдуны. Выйдет, к примеру, Таня во двор, а во дворе дворничиха метлой мусор метет. Таня сразу думает: «Ага-а, дворничиха-то ведьма и по ночам на своей метле на ведьминский шабаш летает». Или еще, к примеру, спускается Таня на лифте со своим соседом дядей Гришей, а лифт возьми да и остановись сам собой между этажами. «Ага-а, – опять думает Таня, – дядя Гриша-то колдун. Из-за него лифт остановился».
А напротив Таниного дома № 14 располагался дом № 13, в котором, в свою очередь, располагалась баня № 666. «Ага-а, – как всегда думает Таня, – неспроста это. Ведь тринадцать и шестьсот шестьдесят шесть – дьявольские числа». И решила Таня понаблюдать за баней. В бинокль. Из своего окна. День наблюдала… два наблюдала… Но ничего подозрительного не увидела. Баня как баня. Посетители в дверь заходят, белый дым из трубы выходит… Но вот однажды лежит Таня ночью на кровати. Не спится ей. Все про баню № 666 думает. Что-то все-таки там не так, хотя с виду, вроде бы, все и так.
Встала Таня с кровати, взяла бинокль, подошла к окну и видит, что из трубы валит клубами дым. Но не белый, как днем, а – черный. «Ага-а, – думает Таня, – в бане по ночам ведьмы и колдуны черной магией занимаются, поэтому и черный дым из трубы идет». Но как это узнать наверняка?.. И решила Таня сходить в баню…
Сходила.
Баня и внутри была – баня как баня – горячая вода, холодная вода, парилки, душевые кабинки… Ничего подозрительного. Вот только… у кассирши, которая Тане билет в баню продала, на правой руке не пять пальцев оказалось, а шесть. Таня в первый раз даже глазам своим не поверила, поэтому пошла в баню во второй раз.
Пришла.
И точно – шесть пальцев на руке у кассирши. «Ага-а…» – тотчас подумала Таня, а вслух спросила:
– А вы до скольки работаете?
– Круглые сутки мы работаем, девочка, – ответила шестипалая кассирша.
– Что, и ночью тоже? – уточнила Таня.
– Да, и ночью, – подтвердила кассирша.
И Таня решила сходить в баню ночью, чтобы уж окончательно убедиться, что никакая это не баня, а – колдовское логово. И пошла…
Отдала кассирше деньги за билет. А та ей и говорит:
– Тебе, девочка, еще мыло с мочалкой надо купить.
– Зачем? У меня свои есть, – отвечает Таня.
– По ночам в нашей бане положено намыливаться только нашим мылом и мыться только нашей мочалкой, – объясняет кассирша. – Вон инструкцию почитай… – и тычет шестым пальцем в листок, висящий на стене. А на листке написано:
«С 00 час. 00 мин. до 05 час. 00 мин. в бане № 666 разрешается мыться мылом и мочалкой, приобретенными только в бане № 666».
Таня купила мыло с мочалкой и прошла в душевую. Решив, что из душевой ей будет удобнее наблюдать за тем, что в бане по ночам происходит.
Но пока что в бане ничего не происходило. Стояла мертвая тишина. Кроме Тани, посетителей больше не было. Таня подождала часок-другой. Но так ничего и не дождалась.
Тогда Таня решила помыться – ну, чтобы кассирша ничего не заподозрила. Она разделась, включила воду, намылила себя купленным мылом с головы до ног и стала тереть себя купленной мочалочкой… И вот когда Таня, встав под теплые струи воды, начала смывать с себя мыльную пену, она с ужасом увидела, что вместе с пеной смывается и все ее тело. Прямо на глазах смылись ноги, потом руки, затем голова… Таня ахнуть не успела, как от нее остались одни глаза. И то лишь только потому, что она их не намылила. Таня хотела закричать от страха, да было уже нечем, рот-то ведь тоже смылся.