Стало немодным связывать Ницше с ужасами нацизма, но дело в том, что бо́льшая часть идеологии нацизма есть у Ницше: право сильного уничтожать слабых, идея о том, что некоторые люди – «высшая раса», раса господ – от рождения превосходят других; что война – это правильно и естественно; что небелые расы – низшие. Да, верно, Ницше не был ограниченным немецким националистом и, в особенности, антисемитом по меркам своего времени, но все остальное присутствует, прямо на виду.
Но тот факт, что идеи Ницше, когда его уже не было на свете, использовали для поддержки зла, не поможет нам избежать глубоких и страшных вопросов, которые задает этот философ. Где закон морали, который не позволяет Сверхчеловеку поступать так, как он хочет? Какой закон, разума или природы, запрещает мне получить желаемое, добиться величия, растоптав другого?
– Ты знаешь, что почти кричишь?
– Что? О! Таков Ницше.
– Не оборачивайся, сюда идут…
Монти был прав. К нам приближались мужчина с женщиной и несколькими бегающими детьми: дети лупили палками по головкам чертополоха, а изможденные родители выглядели так, будто им нужен перерыв от отдыха.
Если вас застали говорящим со своей собакой, все, что можно сделать, – продолжать в том же духе, но более приемлемым образом. Поэтому я еще повозился с Монти, говоря: «Хороший мальчик!», и потрепал его по мордочке, как любой нормальный владелец собаки. Пока я это делал, то заметил, что Монти немного дрожит.
– Ладно, приятель, пошли домой.
Когда мы опять оказались среди деревьев, я продолжил.
– В этом наша проблема. Можем ли мы найти рациональную основу для морали, доказав, что мы не просто собаки, виляющие хвостом, или слабаки, пытающиеся заковать в цепи сильных для того, чтобы узурпировать принадлежащее им по праву место на вершине кучи?
– А мы можем?
– На обсуждение этого вопроса потребуется не одна прогулка. Давай сегодня за оставшееся время заново сформулируем проблемы настолько точно, насколько возможно. Потом можно рассмотреть, какие решения предлагали философы в последние пару тысяч лет и выдержали ли эти идеи строгую философскую критику.
Сначала о проблеме. И это действительно проблема. Если мы хотим отвергнуть Ницше и представления о виляющих хвостом и утверждаем, что существуют универсальные истины, касающиеся правильного и неправильного, или, по меньшей мере, что мораль имеет твердую рациональную основу, тогда нам необходимо рассмотреть несколько серьезных вопросов.
Во-первых, очевидно, что в вопросах морали нет даже малейшего намека на согласие. Ни один человек в здравом уме не будет спорить, что сумма внутренних углов треугольника равна 180°, или что люди произошли в результате эволюции от более примитивных человекообразных обезьян, или что Земля вращается вокруг Солнца. Потому что это разумные, давно установленные факты. Но когда речь идет о вопросах морали, в нашем обществе постоянно ведется множество споров, касающихся этических вопросов. Некоторые из них – личные, другие – более общего характера с политическим оттенком. Можно ли солгать, если правда заденет чьи-то чувства? Должен ли я отдавать часть своего заработка на благотворительность? Подходит ли человек, который считает низшими женщин и небелые этнические группы, для того, чтобы занимать высокий политический пост? Можно ли направлять деньги, полученные от налогоплательщиков, на оплату вещей, которые для них не важны? Личная свобода важнее физического благополучия? Правильно ли прокладывать железнодорожную линию через чей-то сад против воли владельца, если это делается ради общественного блага? Должны ли мы вторгаться в страны, чьи правительства оскорбляют определенные «ценности цивилизованного мира»? Что это за ценности цивилизованного мира? Должны ли мы чувствовать себя обязанными с готовностью принимать беженцев из других стран? Если да, то на каких основаниях? Хорошо ли убивать и есть животных? Обладает ли женщина исключительным правом решать, делать ли ей аборт? Существуют ли преступления, которые должны караться смертью? Если мы решим уничтожить террориста с помощью беспилотника, сколько невинных детей допустимо убить при этом? Или, скажем, у вас есть… домашний питомец, которому может понадобиться очень дорогостоящее медицинское лечение. Оправданна ли трата этих денег, если вы могли бы их использовать на спасение или улучшение жизни людей?