(Письмо 487. Вып. 3, с. 154-155)
О тяге к уединению и безмолвию
Позыв на уединение и безмолвие и даже порывы, вами испытываемые, не суть доброго качества. Потому лучше их прогонять, а на место их выставлять или производить в душе желание труда – преутруждения себя. Вы по временам имеете уединение – и довольно. Во всякое другое время старайтесь уединяться в сердце и там установить свое сознание пред лицем Божиим – что есть хождение пред Богом.
Надо изгонять все образы
Спрашиваете о молитве. Встречаю у отцов, что, молясь, надо изгонять все образы из головы. Я так и стараюсь делать, напрягаясь стоять в том убеждении, что Бог везде есть, есть и тут, где я, где моя мысль и мое чувство. – Совсем от образов освободиться не имею успеха, но они все более и более испаряются. Верно, есть термин[26], когда они совсем исчезнут.
В молитвах готовых много есть образов представления Бога; судя по сему, надо полагать, что, имея такие представления, не погрешаем. Но лучше напрягаться до помышления о Боге, более близком к тому, как Он есть. Когда явится молитва чувства, тогда образы исчезают, а в силе только одно чувство. Умственная же молитва трудно отрешается от образов и картин. Но труд все преодолеть может.
Представлять Бога образно нельзя
Вопрос «Когда я стою в сердце, нужно ли там изображать какие-либо образы: Троицу или что другое?» – решается сам собой. Если стоите пред Господом без образа Его, то какие еще образы тут уместны? Им и появиться нельзя: Бог-Троица не имеет образа. Представлять Ее образно нельзя и не следует. Господь Спаситель, по воплощенному домостроительству, имеет образ человеческий; но Ему надо предстоять без образа, в одном сознании Его присутствия.
Молиться нужно без образов
Что говорила старица о видимых предметах, как нужных при молитве, я думаю, ты не так понял. Надобно всячески стараться, помышляя о Боге, помышлять о Нем как о Духе чистейшем, не имеющем никакого вида и образа. Но иметь такое помышление дает только благодать, когда образуется в сердце чувство к Богу. До тех же пор помышление наше о Боге несовершенно, смешано с какой-либо формой. Например, пророк говорит: Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть (Пс. 15, 8). Это есть образ. Другой подобный: Камо пойду от Духа Твоего? и от лица Твоего камо бежу? Аще взыду на небо, Ты тамо еси; аще сниду во ад, тамо еси. Аще возму криле мои рано и вселюся в последних моря, и тамо бо рука Твоя наставит мя, и удержит мя десница Твоя (Пс. 138, 7-10). И это образ вездесущия Божия. Так и при всяком другом помышлении о Боге и Божественных вещах.
Мысль старицы та, что нам трудно освободиться от образов при мысли о Боге; а ты понял, что должно всегда иметь образ и что без такого образа и молиться нельзя. Это твоя ошибка, а не старицы. Изволь же всячески стараться о том, чтобы молиться без образов Божиих. Стой в сердце с верой, что и Бог тут же есть, а как есть, не соображай.
Молись и ищи, чтоб благодать Божия дала тебе наконец чувство к Богу.
На молитве образов строить нельзя
Монах сей Святую Троицу зрит образно в своем сердце. – Святая Троица, Бог, невидим, сокровен есть и образа не имеет. Надо стоять в сознании вездеприсутствия Божия, а образов строить не должно. Он говорит, что мысль о сем нашел у отцов. Спросите его, у каких? Я не помню, чтоб кто из них поминал о сем. Те, которые о духовных делах строят свои мысли, чтоб дать им вес, ссылаются на отцов. Без проверки нельзя принимать таких слов за истину.
Отгоняйте все образы
Спрашиваете о молитве самого плохого молитвенника.
Как я молюсь?! Всячески стараюсь в час молитвы быть в том убеждении, что Бог вездесущий есть и тут, где мое сознание, и что Он видит и слышит не слово только – произносимое или нет, – но и всякое движение мысли, и особенно чувство. Образа же всякого избегаю, как это ни трудно. Когда приходит молитва с чувством, тогда никакого труда нет держать безобразность в молитве. Это дает разуметь, что безобразность в молитве есть настоящее дело, – и что для достижения сего надо добиваться до молитвы сердечной, – и, стало [быть], из головы сойти в сердце.