Все же как-то они общаются. Больше с такими, как они сами, одиночками и больше по интеллектуальным интересам. Делятся своими идеями, ходят друг к другу в гости, засиживаясь допоздна, обсуждая отвлеченные проблемы, прокуривая воздух, квартиру, дом. Сигаретный дым в их доме – это своего рода психологическое сопровождение их дружбы.
Для шизоида старый друг лучше новых двух, не то что для истероида и паранойяльного. Дружат они годами, расширяя круг общения по воле судьбы.
Шизоиды при определенных обстоятельствах могут быть даже откровенны, "подставлять живот". Но тому, кто проявил уже известную надежность, интеллектуальное сродство.
В школе шизоиды иногда дружат с хулиганьем, которому дают списывать, точнее, хулиганье "дружит" с ними.
Шизоид в своей жизни редко прибегает к вранью. Это не истероид и не паранойяльный, которые используют ложь в манипулятивных целях, и не гипертим, который врет просто потому, что надо о чем-то болтать, а настоящей темы для разговора нет. А шизоиду зачем врать? Он ничего не выгадывает. Удовольствие его – в размышлениях, поэтому, чтобы получить удовольствие, ему юлить не надо.
Шизоиды не как эпилептоиды и психастеноиды, но достаточно надежны. Вовремя отдают долги, выполняют обещанное, слов на ветер не бросают. Они договариваются, а не манипулируют. Договоры выполняют. Запишут – выполнят. Шизоид более или менее дисциплинирован, редко опаздывает. Он формалист. Доверять ему в целом можно, он не вероломен. Но он может забыть об обещании, не совсем как гипертим, но уж и не как эпилептоид. Шизоид может просто заработаться и забыть. Спохватывается: неудобно, но обещание не выполнено.
Шизоиду небезразлично его доброе имя, но и благодарности особой от него не стоит ждать, он суховат.
Шизоид не будет жертвовать собой ради идеалов, но и жертвоприношений тоже не потребует, так как не ставит перед собой особых целей, для него нет сверхценностей.
Справедливость шизоидная – тоже некая безэмоциональная формальная абстракция.
Этакая справедливость судьи из романа Агаты Кристи "Десять негритят".
Там, правда, он и суд творит, и приговор приводит в исполнение. Я имею в виду ту безэмоциональность, с которой он творит этот суд.
И добро шизоид творит абстрактное, это некое служение какому-то абстрактному идеалу. Шизоид не чувствует благодеяний и по отношению к себе. Если он не просил, а ему что-то сделали хорошее, он и не поймет, что это благодеяние.
В отношениях с людьми шизоид в целом, можно сказать, формалистичен, схож в этом с эпилептоидом. Но для эпилептоида важно, что он блюдет общественный интерес, а для шизоида важна именно форма, формула.
Шизоид не то чтобы считает себя центром общества, а других объектами, но он как бы фихтеанский солипсист. Немецкий философ Фихте довел идею субъективного идеализма до абсурда: если все, что вокруг меня, существует только в моих ощущениях, значит, реален только я один (solus по-латыни "единственный"). Так вот вокруг него вообще как бы нет людей. И в этом смысле он ведет себя субъект-объектно.
Он не заботится о семье. Семья заботится о нем. Он как бы в семье и одновременно вне ее. Он в рабочей группе – и вне ее. Он "вечности принадлежит". Один художник и поэт (в одном лице) так написал о себе.
Это не бред величия, это просто видение себя рядом с миром людей.
С этим у шизоида плохо. С рефлексией хорошо, а с эмпатией – никуда. Не чувствует он другого человека, не улавливает чужого настроения, не ощущает явно неприязненного отношения к себе.
Он не вполне понимает, что в нем может вызвать юмористическое к нему отношение, не чувствует, насколько сам задевает человека своими замечаниями, не понимает, что уже надоел. Будучи часто остроумным, шизоид направляет юмор на собеседника, не задумываясь, насколько его шутки безобидны.
Все это можно назвать аутическим эгоцентризмом, в противовес истероидному демонстрационному эгоцентризму. Вот яркий пример такого аутического эгоцентризма.
Шизоид Гегель в свое время читал лекции одному записавшемуся к нему студенту. Это был Людвиг Фейербах, который, как нас учили "классики марксизма-ленинизма", и положил конец немецкой классической философии и "материализм которого Маркс соединил с диалектикой Гегеля".
Испытывая необходимость какого-то общения, шизоиды идут в библиотеки, сидят радом с другими людьми в читальнях, заходят в книжные магазины. Даже занимаются зимним подледным ловом (поодаль такой же сидит у проруби, и на уровне бессознательного в голове крутится: все же не один сижу).
При недостаточности эмпатии шизоиду проще общаться с животными. И вот мы видим шизоидов с непородистыми собаками. Шизоид скорее пригреет дворняжку и даже несколько, чем возьмет щенка ротвейлера, требующего серьезной заботы. Любит кошек. Животные не обманывают, с ними не надо юлить, накормил – и все интриги. А все – тварь живая, можно и поговорить. С животными ему легче, чем с людьми. Он разводит аквариумных рыбок, черепах, змей, крокодильчиков. С этими еще меньше хлопот. Или вот ловит удочкой рыбу: рыбка клюет или не клюет – вроде бы общение. Часто мы видим на улицах людей, которые кормят птиц, бродячих животных. Скорее это шизоиды. Гипертим, если у него лишняя булка в кармане, тоже отдаст ее на улице собачке-бродяжке. Но это при случае. А шизоид делает это систематически. Истероидка будет лелеять свою болонку, эпилептоид – своего сторожевого пса, паранойяльный вообще никого не пригреет.