Эти слова и хриплый усталый голос как наяву зазвучали в голове, когда впереди в ночной темноте нарисовалась хрупкая девичья фигурка.
Девушка на улице ночного города — это проблема и приключение одновременно. Сигнал к тушению огней уже был, и всякий, кто решил выйти из дома до утра без специального разрешения — читай, без взятки стражникам! — в лучшем случае будет ограблен и переночует в крепости. А о худшем случае для этой малышки не хотелось и думать.
Девушка бежала так, словно за нею гнались все бесы Пекла вкупе с армией упырей. Впрочем, солдаты городской стражи в данной ситуации вполне могли их заменить. И еще неизвестно, кто страшнее — во всяком случае, девушка, не раздумывая, кинулась прямо под копыта моей лошади.
— Стой! Куда? Назад!
Еле успев осадить кобылку, спрыгнул с седла и поймал беглянку за локоть.
— Ага! — Солдаты рассредоточились, перегораживая дорогу. — Стоять! Кто? Куда? Откуда? Зачем?
— Некромант. Домой. С кладбища. Отдыхать. — На короткие вопросы были даны короткие ответы. В заключение на свет из-под плаща появился знак гильдии, тускло полыхнувший при свете факелов, и городская стража заметно приуныла. Говорю же — не любят и побаиваются людей этой профессии. — Еще вопросы есть?
Что-то было, наверное, такое в моем лице, что заставило десятника помотать головой:
— Проезжайте… А вот ты, малявка, задержись!
Это относилось к девушке, которую я все еще держал за руку. Оглянувшись, заметил, что она действительно малявка — ростом едва мне по грудь, тощенькая, бледная. Да она Динке ровесница!
— А в чем ее обвиняют? — На вид девчушка выглядела довольно чистенько для малолетней проститутки или воровки.
— А чего она по ночам шляется где не положено? Небось чего дурное задумала?
— С чего вы взяли?
— А с того, что не положено в такое время по улицам шастать без разрешения!
— У меня его тоже нет.
— Так вы того… при исполнении небось, как и мы! А вот девка чего тут делает…
— Мне к лекарю надо, — пискнул объект нашего спора.
Солдаты загоготали.
— Врешь ведь! Лекарь не в этой стороне живет! — заявил десятник и протянул руку. — Пошли, малявка! Заночуешь в крепости, а там…
— Мне домой надо! — Та шарахнулась в сторону. — У меня мама больна!
— Теперь и маму приплела… А ну пошли, кому говорят!
— Нет. — Я стиснул тонкие пальчики. — Она пойдет со мной!
— Чего? — Стражи порядка, кажется, не понимали простых слов. Или не хотели понять, с чего это вдруг им придется отпускать «нарушительницу».
— Того. — Свободной рукой я коснулся пояса с оружием. — Мы отправляемся своей дорогой. И только попробуйте нас остановить! Тот, кто сделает хотя бы шаг, в ту же минуту упадет мертвым!
Обнажив кинжал, быстро по очереди ткнул в сторону каждого стражника. Лезвие загорелось мягким розовым светом.
— Теперь вы под заклятием. И его ничто не остановит! Даже моя смерть! Этот клинок найдет и пробьет ваши сердца!
С этими словами я спокойно сунул его в ножны, одной рукой взял повод кобылки, другой крепче стиснул детскую ладошку и продолжил путь. Со стороны казалось, что походка уверенная и четкая, дыхание ровное, лицо безмятежно-сосредоточенное. Но на самом деле ничего этого я не ощущал — ведь только что городской страже был продемонстрирован обычный фокус. Любят представители нашей профессии пустить доверчивым людям пыль в глаза. Кстати, это одна из причин невеликой любви черни к некромантам. Кому охота, чтобы тебя так пугали и обманывали? Кстати, если кто-то объяснит стражникам, что я всего лишь снял с них лишнюю агрессию и перерезал кое у кого запутанные нити аур, в качестве благодарности меня бы точно прикончили. Просто с досады.
От размышлений отвлекло подергивание левой руки — девочка уже некоторое время сосредоточенно пыталась вынуть свои пальчики из моих.
— Куда спешим?
— А я… а вы… меня не…
— Нет. Мы идем к тебе домой. Проводи меня — я дороги не знаю!
— Ой. — Даже в темноте было заметно, как побледнела девочка. — Может, не надо?
Кажется, она уже начала жалеть, что не осталась со стражниками.
— Надо, милая, если ты хочешь спасти свою маму. Где вы живете?
Девочка заколебалась. Даже бросила взгляд через плечо на удалявшихся стражников — наверное, кляла себя последними словами за то, что согласилась, — но потом любопытство и страх за мать пересилили остальное, и она робко осведомилась:
— А вы правда поможете?
— Постараюсь.
— Но вы же этот… ну… некромансер!
— Я еще и немножко врач! — подмигнул я.