Тимур Агаев
Как не стать рабом
Чтобы дать мир, нужно дать миру любовь. Чтобы дать любовь, нужно дать миру мир. Из этого следует, что мир приходит из борьбы. Борьба – это не война, это протест. Это протест против всего того, что не вписывается в наше сознание как нечто правильное и честное. Протест может быть и против чужих, не русских ценностей, и против чужой власти. А что значит быть чужим? Кто для нас чужой, а кто мы для чужих?
Свое и чужое… Ранее было все гораздо проще – свои те, кто рядом, чужие те, кто далеко. Но со временем все чуть изменилось. Теперь чужак может быть как и за границей, так и внутри страны. Сами посудите – кто, как не иностранный агент, будет вещать о развале и распаде нашей страны? А для многих нас и родной страны.
Борьба происходит неспешно. Это череда выводов и поводов выйти против чего-то. Оступиться со своего классического пути и осквернить то, что для вас является чужим, перейдя на путь странный, запутанный в десять узлов. Но этот путь лишь приведет вас к борьбе, по крайней мере внутренней, духовной, а борьба, как мы выяснили, приведет к миру.
Но что есть свое? «За что боремся, комиссар?»
Начнем с того, что бороться я могу лишь за то, к чему испытываю неимоверную, бесконечно страстную любовь. Любить я могу лишь то, что уважаю словно отца своего, а уважать лишь то, что для меня имеет ценность, словно отец.
Меня не принимали. Меня донимали все то время, как я учился в школе. Будучи учащимся школы, меня все ненавидели по причине моего не славянского происхождения. Как оказалось, я испытываю большей любовью к России, чем кто-либо из них. Помимо того были у меня, как и у любого подростка, серьезные проблемы в семье. Присутствовало и непонимание моих слов окружающими людьми или вовсе их игнорирование.
Тогда я воспринимал их слова и поступки как свою муку мученическую, но сейчас воспринимаю это с мудростью, а свою собственную боль провозгласил благостраданием.
Вроде бы, должен был вырасти зашуганным сорванцом, но на деле начал больше читать, узнавать. Их мир был ограничен их лишь школой, я старался всеми силами пробиться в массы, увеличить масштаб своего сознания. Позже с умом пришла уверенность, уверенность привела к решениям. Решения привели к действиям, таким же продуманным и сумасшедшим, как и я сам.
Прислушайтесь к тому, что я говорю вам. Поняв мои слова, прислушайтесь к тем, кто говорит обратное. Только так можно будет составить вам вашу правду, а не глупо следовать чужой.
Порой люди не замечают очевидного. Мир производит тонну ядерного оружия в год, среди которых есть такие бомбы, коих одной хватит на уничтожение самого себя. Не есть ли это сумасшествие? И нет, не гениальность, а именно сумасшествие. Нет ничего гениального в том, чтобы мериться, сколько у тебя ножей в руке – убить ты можешь и одним. Очень вредно отрицать очевидное.
И это никто не смеет отрицать. Даже те, кто яро выступают против войны только по телевизору, а на деле своем очень даже жаждут показать мощь и силу своей страны – даже они вынуждены выступать против ядерного оружия, хотя у самих того навалом. Они понимают, что люди не хотят войны.
Хотя люди, стоящие у властей всего мирового сообщества современности, станут отчетливо, проясняя каждое слово, трепетать перед войной и отрицать ее начало с их стороны, они все равно найдут лазейку, при которой можно будет в скором времени начать войну и сказать, что все поняли слова его не так, как нужно было. Когда какая-то страна или община становится неугодной, более сильные берут ее под свое знамя – знамя войны. Так же, как и оправдывают убийство собаки шкуродеры, говоря про ее блоху на шее.
«Когда какая-то страна или община становится неугодной, более сильные берут ее под свое знамя – знамя войны. Так же, как и оправдывают убийство собаки шкуродеры, говоря про ее блоху на шее.» – если эти слова войдут в обиход человека, то я уверен, при следующем убийстве со стороны государства будут говорить про гуманное уничтожение блох на теле собаки. Помните: ни слова про нож!
История повторяется постоянно, так как постоянно люди на ней учатся. История учит правильной войне, а люди забывают, что правильного ничего в войне нет.
Да, я никто, чтобы вам объяснять вещи, касающиеся мировые проблемы. Конечно, но не нужно смотреть на меня свысока. Хоть и я понимаю, что так называемые «интеллигенты» будут всегда смотреть свысока на того, кто не обучен в заведениях. Ведь никто никогда не спросит, что умеет тот или иной человек. Всегда всем интересно, какие у того есть бумаги на полках, и сколько учебных заведений, и как, он окончил.