В трубке гудки, у меня ступор.
За высоким окном кухни звенела ранняя весна. Листья распускались на старой яблоне, она росла у дома и широкими ветвями поднималась к третьему этажу, все было готово к цветению. По проезжей части, что разделяла четырёхэтажный дом и густой городской сквер проехала одна шумная машина. Центральную улицу города тоже было видно из окна. Широкий проспект, застроенный разноцветными многоквартирными домами, по нему сновали люди, и ездили машины.
Городок тонул в пробуждающихся деревьях.
За стеклом на дождевом отливе появилась пара голубей. Голубь ворковал, распушил сизые перья, обходительно ухаживал за своей пятнистой подругой, которая казалась изящной на его фоне, маленькой и беззащитной.
Ося в трусах, прижимая к себе котёнка, отломил кусок молочного коржика, открыл форточку и покормил птиц. Он очень любил животных.
У Оси девять кошек, насобирал по городу, это десятая. Родственницы их ненавидят, но терпят, потому что Ося, хоть дома и не ночует, всю свою женскую семью кормит.
Он оперся на варочную плиту печки, которую давно не топили, посмотрел на меня своими колдовскими пронизывающими глазами, и взгляд этот был колючий и холодный.
— Влюбилась что ли? — вот это, блин, в Осе совершенно не нравилось. Он всё видит, Проглядчик фигов. — Ты ночью стонала, и я не думаю, что тебя во сне душили. Даже подрочить пришлось.
Покраснев до ушей, я пошла раскурочивать свои коробки на предмет подходящей одежды для исповеди. Вот это сюрприз! Я должна пойти на исповедь! А что это такое и с чем его едят? А про то, что чернокнижник сегодня ночью дрочил в моей кровати, я рассказывать должна? Или это меня не касается? А то, что я страстно отдавалась профессору во сне? Ничегошеньки не знаю об этом.
— Ну, и кто из тех трёх мужиков твоя тайная любовь? — не отставал от меня Ося, наблюдая, как я влезаю в свои джинсы. Не дождавшись от меня ответа, он продолжил. — Я найду себе женщину и больше ночевать не приду.
— Ты всегда их находишь, а потом возвращаешься, — я старалась не смотреть на него. Взяла и переоделась прямо на его глазах. Влезла в кофту с длинным рукавом и высоким воротом. — Я на исповедь, ключ под коврик кинь.
— Куда?! — выпалил Ося и рассмеялся во весь голос.
— Куда надо, — строго сказала я, и, застегнув молнию на толстовке, перекинула через плечо сумку. — И запомни, Ося, я не влюбляюсь.
— Кане-ешно, — дразнил меня чернокнижник.
Я застегнула свои брутальные ботинки почти до колен и, показав Осе «моську» с высунутым языком, убежала… Страшно сказать, на исповедь.
До церкви святой Анны рукой подать. На бегу смотрела в телефоне, как люди исповедуются, и успевала расчёсывать волосы. Пробежала мимо гимназии по мостику через ручей, и вот она церковь, место для меня неисследованное. Я крадучись за народом прошла по тропинке. Накинула капюшон на голову и во все глаза рассматривала всё, что меня окружает.
Кругом красота, тишина и благолепие.
— Тебе чего, милая? — спросила меня маленькая добрая старушка в платке.
— Мне отец Александр нужен, — натянуто улыбнулась я.
— Это тебе не сюда, — она взяла меня за руку и вывела из церкви, завела в какую-то подсобку и постучала в низкую старую дверь.
— Войдите! — раздался густой бас за дверью.
Старушка оставила меня одну. Я, набравшись смелости, вошла в дверь.
Оказалась в самом обычном кабинете. Белые стены, стеллажи и стол письменный, за которым сидел странный священник. А странный, потому что ряса на нём была не похожая на те, что носили настоящие священники и шапочка без опознавательных знаков на голове, вообще, сбивала с толку.
Был священник стар, имел вострые карие глазки и очень худое лицо.
— Здравствуйте, я Лена Иванова, — помялась на пороге, и когда священник указал мне на стул напротив его стола, прошла и села, сжимая свою сумку.
Отец Александр взял в руки планшет и начал что-то писать, редко поднимая на меня глаза.
– Давайте знакомиться, отец Александр. Меня прислали много лет назад по распределению в Республиканскую епархию для борьбы с недугом, который назывался «звёздная гордыня». От звёздной болезни эта болезнь отличается тем, что ведёт к шизофрении и буйному поведению. Крайнюю степень звёздной гордыни лечить не научились. В России это первая статья, по которой могут убить боевого мага.
— Я что-то слышала, но мы пока этого не проходили, — я всем телом съёжилась, не зная, как себя вести.