— Так ты их носишь, нюхаешь или просто коллекционируешь?
— Эээээ,ааааа…..
Парень густо покраснел, дернулся было, стремясь сбежать, но мы не расступились, а толкать и ронять нас он побоялся, не решившись становиться агрессивным. Видимо, не все еще потеряно.
— Ну, показывай, где ты хранишь все награбленные сокровища, куда ты прячешь украденные шмотки?
Он упрямо молчал, заливаясь краской. Понимал уже, в честь чего мы заявились и что нам надо. Одно дело втихомолку тырить трусики под покровом ночи, другое дело- быть застигнутым разгневанными хозяйками интимных вещей.
— А вам какое дело? Шли бы вы отсюда, ничего я не брал, никуда не лазил, вы все равно не докажете, у меня в полиции друг.
Я только сейчас увидела металлическую раздвижную лестницу, прислоненную к стене. Наверняка ту самую, с помощью которой он забирался на второй этаж. Сомнения отпали, мы прибыли по адресу. Сосед не обманул. Усмехнулась, думая, что теперь имею полное право прессовать этого подростка.
— Ты думаешь, твоя мама-уборщица, обрадуется новости, что ее сын ворует женские трусы? А может быть в школе тебя поймут и даже оценят твою ловкость?
Две больные точки. Родители и ученики одного класса. Если некоторые его дворовые друзья еще могли о чем-то догадываться и даже знать, то прославиться на всю школу этот паренек явно не готов.
— Так что мы легко обойдемся без полиции, просто поговорим с твоими родителями и потом наведаемся к учителям.
— Не смейте, вы так не имеете права со мной поступать, вы же не дуры, понимаете к чему это приведет!
— Да, тебя будет травить всей школой, показывать пальцем, смеяться за спиной и прямо в лицо. Наградят обидной кличкой. Допустим, будут звать тебя «стрингер». Имея ввиду, что ты любишь стринги, а не то, что ты являешься независимым поставщиком новостей. Да-да, удивился? Есть такое слово уже. Ничего обидного в нем нет. Но тебя то будут звать так в честь женских трусов.
Я давила на больную мозоль, зная, что огласка - это последнее, к чему он готов. И мне было его ничуть не жалко. Пусть учится отвечать за свои поступки, а то получится из него очередной Петя.
Юля, тем временем, открыла ящик комода.
— Есть, именно это мы с тобой и ищем, подруга. Да тут целые залежи, он давненько всем этим занимается.
— Не смейте, это мои вещи, чего вы там копаетесь?
Он было взвился, пытаясь опять стать агрессивным, не позволить нам хозяйничать в его сарае.
— Твои вещи? Ты сам то понял, что сейчас сказал? Слышала бы твоя мама эти твои слова, поседела бы раньше времени.
Юлька держала в руках несколько пар трусиков
— Ну и какой ты размер носишь?
Она снова подошла вплотную, протягивая пареньку ажурные стринги, зажатые в кулак. Тот хотел попятиться, но отступать уже было некуда. Пацан снова густо покраснел, осознавая, что его слова прозвучали очень и очень смешно. О спрятал глаза, уткнувшись взглядом в земляной пол. Юля тем временем уже снова копалась в ящике комода. Выуживая из него трусы разных фасонов и цветов.
— Я все сделаю, что вы хотите, только не говорите никому, пожалуйста не говорите никому.
Паренек сломался, н уже не пытался храбриться и пытаться нам противостоять, признавая наше право решать, как же поступать в данной ситуации. И мы обе понимали, что не станем портить парню жизнь, еще чего доброго доведем его до самоубийства. В его возрасте возможны любые самые опрометчивые решения.
— А ты можешь пообещать нам, что прекратишь лазить по квартирам, пополняя свою коллекцию?
— Думаете, я не понимаю, что так нельзя? Но все равно иду и ворую, ничего не могу с собой поделать.
Парень готов был расплакаться, губы его подрагивали. Юля решительно задвинула ящик.
— Куда ты складываешь вещи, которые украл в последнюю неделю? Или нам предстоит копаться и перерывать весть комод?
— Не надо перерывать, я покажу, я еще не всё рассмотрел, свежая добыча у меня хранится отдельно.