– Так что ж ты должна ему?
Та встала, выпучив глаза перед собой.
– Ну, я должна слушать его, – проговорила она спустя некоторое время, после чего вернулась к протиранию арбалета.
Антона это не удовлетворило. Он так и не понял для себя самого таинственную фразу с многочисленными отрицаниями. Он долго потом вглядывался в серый небосвод, под которым стягивались темные тучи, создавая лестницу из оттенков серости. Там в нескольких километрах над головой построенный гармошкой свод, по которому можно было бы, зажмурив один глаз, провести костяшками пальцев, чтобы высечь трещетный звук, витал смысл автора, задумавшего этот бесконечный тоннель. Каким бы он ни был, была же у него какая-то цель. Должен же тот был построить его таким образом, чтобы здесь была целая экосистема, благодаря которой люди могли как-то жить, точнее выживать. Должен же хоть кто-то объяснить, зачем все это движение, куда они идут, откуда бегут. Никто ничего никому не должен. Не должен объяснять даже свою извращенную логику. А может и не было никакого создателя? Может быть тоннель был создан в результате какой-то природной аномалии, поместившей людей в линейные условия? Должен ли тогда Антон объяснять отцу, что они живут ради призраков, то есть Поль один живет ради них?
Обернувшись, парень уставился в вечную темень, окаймленную серой стеной промерзшего металла. Как-то он вычитал про атомную бомбу. Сейчас было бы неплохо запустить ее в самое сердце темноты, чтоб увидеть, что там скрывается. Там в глубине есть ответ. Эта мысль с тех пор никак не отпускала его. Он вычитывал все больше книг, из которых даже узнал о способе добычи горючего газа из кишечника кабанов. Несколько раз он экспериментировал с трупами убитых Лехой и Лизой диких свиней, оставляя после себя пузыри с взрывоопасным газом и огнем в таре, который должен был добраться до него и произвести необходимый эффект. К досаде Антона и облегчению его отца никто ни разу не слышал взрыва, не видел столбов огня.
– Эти книги до добра не доведут, – бухтел Поль.
– Кто-то их написал, оставил после себя нам, чтобы мы могли выбраться из этого треклятого тоннеля, – отвечал Антон.
– За многие поколения никто так и не ответил, как и когда это случится. Нам остается только идти вперед.
– Может никто и не читал их толком?
Поль остановился, насупившись и сжав кулаки, а по его лицу так и можно было прочитать: «Ах ты, неблагодарная скотина!». Однако он промолчал и, тяжело вздохнув, сказал:
– Твоя мать любила читать. Я думал, что они будут хорошей связью с ней.
– А в результате нет связи? Для чего мне это?
– Хочешь сказать, что все это не имеет смысла?
– ДА!
Поль встал столбом, сверля гневно своего сына.
– Я больше всех здесь знаю об экипировке судного дня. Лиза и Леха так не возятся с ней, как ты со мной, чтобы я мог все это делать закрытыми глазами, потому что ты боишься…
– Я не боюсь… По крайней мере не того, что ты имеешь ввиду.
– Ты боишься забыть маму, не помня при этом про меня.
– Я помню про тебя. Да я ради тебя все это и делаю! Я не хочу, чтобы это повторилось.
– Да мне это и не нужно! Меня задолбали вечные перепутывания веревок, их сборка, разборка, смазывание… мне осточертело непонятное движение к свету, который всегда остается на горизонте.
– Что, хочешь остаться? А может вообще повернуть и пойти в обратном направлении?
– Может и хочу! Может так и надо поступить, чтобы разорвать эту канитель.
Поль раскрыл было рот, но, подумав с минуту, быстро приблизился к сыну, отчего тот сжал кулаки, однако отец лишь сдернул с того вещь-мешок, откуда вытащил набор судного дня, после чего вернул остатки Антону.
– Хочешь сдохнуть – валяй, – проговорил отец злобно.
Они шли дальше молча. Антон все смотрел под ноги, представляя, как там глубоко под землей кроятся ребра, которые стягивают все стены тоннеля. Антон бывал у края тоннеля, видел, как они уходили под почву. Кто-нибудь когда-нибудь пытался найти край? Или как-то разрушить стены? Антон думал о способах этого добиться, искал в своих книгах, но все они были крайне сложными при имеющихся технических возможностях. Неужели люди когда-то могли создавать нечто подобное? Ведь был же создан тоннель. Но кем? В книгах не было ни слова о тоннеле. Даже слова передавались из поколения в поколение, но никто не мог ответить, кто их придумал. Символы, которые Антон наблюдал на мониторе своей книги, он узнал от отца, который сам от узнал их от своего отца. Странно, но Поля больше не интересовали эти знаки на белом экране. Тот слепо шел вперед к свету в конце тоннеля, который всегда оставался недостижимым горизонтом.