Пётр Алешковский
Как Новгородцы на Югру ходили
Урок
Большое у новгородского боярина Моислава Поповича хозяйство, богатое: два дома, амбары, сараи, конюшня, скотный двор, птичник. Даже бани две.
Днём в малой избе старый Прокша, дядя Моислава Поповича, учит детей грамоте: скажет слово – дети запишут. Потом ходит – проверяет, исправляет ошибки.
В избе тепло. С утра печка натоплена. В ней горшки со щами да кашей стоят, дожидаются обеда. Вдоль стен – лавки сосновые. На них сидят дети, и сред них – Матвейка, старший сын Моислава Поповича, дедов любимец. У всех учеников в руках церы – дощечки, покрытые мягким воском, на них буквы выводят. У каждого и писало – бронзовая палочка. Один конец острый, чтоб буквы по воску процарапывать, другой – плоский, ошибки стирать.
Прокша устал грамоте учить. Да и дети утомились – с раннего утра сидят.
– Ладно, ребята, кончайте писать, слушайте, что расскажу вам, – говорит Прокша. – Был я вчера на городском вече[1]. Бояре держали совет, кому в этом год за данью собираться. Лето прошло. Полевые работ закончены. Урожай собран. Пора отправлять на далёкую Северную Двину караван судов за данью. Выбрали Матвейка, твоего отца – Моислава Поповича. Опасный поход будет. Но сам поход за данью ещё полдела. Наказало вече Моиславу Поповичу найти богатые земли Югорские.
Никто из ребят не знает, где они, эти земли, слушаю учителя – интересно.
– Давным-давно, – продолжал рассказ Прокша, – старики старикам рассказывали, ходил новгородец один на Двину. Звали его Гюрята Рогович. Собрал он дань и решился дальше отправиться, в новые земли. Долго шёл. Через дремучие леса, через бескрайние болота вышел к высоким горам. И упираются те горы прямо в небо. Увидал Гюрята в горах узкую расселину между скалами. Не испугался, зашёл в расселину. Шёл, шёл и оказался по ту сторону гор, в краю, где живёт племя югорское…
Совсем ребята притихли, боятся шелохнуться, а Пракша дальше сказывает.
– … Увидали югричи у новгородцев оружие железное, лопочут что-то по-своему быстро-быстро. Смекнул Гюрята, что железо Югре в новинку, предложи на меха меняться, дорого запросил. Но югричи на всё согласны, меха несут – в их лесах соболя да куницы видимо-невидимо.
Заплутал на обратном пути Гюрята, чуть совсем не пропал. Насилу к Двинскому селу выбрался. Стали у него люди путь до югорских земель выведывать, а он и сказать не может.
Так и не нашли по сей день дороги в Югру, а многие искали.
Вот и отец твой, Матвейка, тоже счастья попытает. Найдёт Югру – большое богатство городу принесёт, да и сам внакладе не останется.
На Торгу
Скоро и отец о Югре разговор завёл:
– Собирайся, сын, пойдём на Торг – товары выбирать. Подрос ты за лето, возьму тебя в поход с собой, пора уже к трудам привыкать.
Матвейка ничего не сказал, головой мотнул и в сени выскочил сапоги натягивать, а сам рад-радёхонек.
Пятница – день торговый. Со всех окрестных сёл народ валит на правый берег Волхова, где разместилась Торговая площадь. Купцы побогаче имеют ту свои лавки, а кто победней, разложил товар прямо на земле. Многолюдно здесь в пятницу – шумно, весело.
Моислав Попович с Матвейкой остановились у лавки.
– В Двинскую землю, значит, собрался, боярин? – оживился купец.
Моислав Попович головой кивает.
– Значит, товару тебе много надо. Дорога дальняя, как не поторговать в пути. Вот ножи острые. Топоры бери. Разные стрелы: маленькие – на птицу, большие – на лесного зверя. Рогатины – на медведя. А для тамошних девушек – украшения: стеклянные бусы, браслеты, из красной меди пуговицы-бубенцы да подвески-уточки, у которых лапки звенят.
Моислав Попович осматривает вещи, торгуется. Не поговоришь с купцом – обидишь. Ему не только продать, ему и товаром похвастать охота, и последним новостями поделиться:
– Да вот, боярин, вчера Гильфандус, немецкий купец, меня спрашивал, когда вы назад вернётесь. Хочет у Новгорода меха торговать.
– Не близко ведь едем, ещё те меха по лесу бегают, – отвечает Моислав Попович. – Вернёмся с удачей поговорим.
Стали товары обсуждать, что из дальних стран купцы возят. Матвейка в сторону отошёл, задумался.
Далеко новгородцы по торговым делам путешествуют, но там, куда его отец собрался, никто ещё не бывал, кроме Гюряты… А был ли тот Гюрята на самом-то деле? Ведь никто и не помнит его, только сказки старики сказывают.
В путь
Рано поутру разбудил Моислав Попович сына. Надел Матвейка новую рубаху с расшитым воротом, запахнул стёганый халат, перепоясался поясом с серебряным бляшками. Прошёлся по половицам – сапоги мягкие остроносые опробовал. Мать хлопочет рядом, не может на старшего сына перед разлукой наглядеться. А Матвейка всё на дверь смотрит, поторапливает отца.