— У нас нет ничего на них. Этому делу необходимо продвинуться вперёд.
***
В пасмурное воскресенье Ганнибал понимает, что его дом с высокими потолками и просторными комнатами слишком пуст, и знает, что чувствует себя так из-за одиночества. Такое заключение потрясает его, но законченный рисунок на его тумбочке, помещённый в рамку, ясно говорит, кто виноват в этом, и Ганнибал соглашается с этим.
Он приходит к Уиллу, когда на улице смеркается, держа в руках бумажный пакет с чем-то, что он представит Уиллу как бифштекс. Когда он стучит в дверь, ответа не слышно, и это заставляет Ганнибала ощутить секундное волнение, но после на пороге появляется один из забавных псов, и Ганнибал следует за ним, обходя дом. Пёс, чёрно-коричнево-белая дворняга, идёт рядом с ним, слабо виляя хвостом. Ганнибал никогда не сможет запомнить их имена — всё-таки собак слишком много. Он удивляется, как Уиллу удаётся назвать каждого из них, и мысленно напоминает себе, что нужно как-нибудь поинтересоваться.
Уилл находится за домом и занимается чем-то, касающимся деревянной лодки, сейчас водружённой на небольшой автомобильный прицеп. Ганнибал абсолютно не разбирается в механике и не понимает, что так привлекает Уилла, но приближается, чтобы рассмотреть поближе эту очаровательную картину. Уилл настолько увлечён работой, что не замечает, как оказывается не один. Он работает с закатанными рукавами, и пятна от машинного масла укрывают его руки вплоть до локтей. Псы ходят вокруг, наблюдая за его работой, а солнце плавно заходит за горизонт. Лодке не помешал бы ещё один слой краски, но что-то подсказывает Ганнибалу, что Уилл вскоре займётся и этим. Уилл хорош в работе, его руки двигаются уверенно, и Ганнибал просто заворожён: ничто так не радует глаз, как умело выполненная работа.
— Я стучал, но вы, кажется, не услышали меня, — подаёт голос Ганнибал.
Уилл вздрагивает, выпрямляется и кажется ужасно смущённым. Ганнибалу это нравится. Он любит застигать Уилла врасплох, ведь, если такое случается, тот просто не может спрятать своё удивление.
— Извините, — говорит Уилл, вертя в руке небольшую отвёртку. — Я был занят.
— Вижу. Новая лодка?
— Старая лодка. Купил её на аукционе. Ей просто нужно немного ухода, — он пожимает плечами. — Вы же знаете, это помогает мне отвлечься.
Потерять себя, рассматривая внутренности лодочного мотора вместо тех детей. Отличный защитный механизм, по мнению Ганнибала.
Один из псов, Уинстон, как услужливо подсказывает память, подходит к Ганнибалу и утыкается мордой в ладонь. Ганнибал чешет его между ушей, и пёс садится напротив, глядя с такой преданностью, на которую способны только собаки. Лодки и собаки. Жизнь Уилла. Ганнибал улыбается и добавляет в этот список себя.
— Важно иметь увлечение, — говорит Ганнибал. — Нет ничего менее интересного, чем человек без интересов.
Уилл смеётся, когда Ганнибал подходит ближе и ненавязчиво целует его в уголок губ. Тот хорошо пахнет, хоть и отчасти неприятно — машинное масло и запах металла смешались с его собственным потом и ароматом чего-то здорового и живого, что Ганнибал приравнивает к свежему воздуху. Этот запах отдаёт мужественностью, отчего Ганнибал чувствует небольшое головокружение.
— Почему вы здесь? Не то чтобы вам здесь не рады, но всё же…
— Я скучал по вам. Так что я решил заехать и накормить вас ужином.
— Вы скучали по мне. О, Господи.
— Да, знаю. Звучит ужасно, не так ли? — Уилл криво усмехается, и Ганнибалу хочется съесть его улыбку.
Уилл направляется в сторону душа, а Ганнибал — на кухню. Собаки с интересом вьются вокруг него, и он отрезает для них несколько кусочков стейка. Он размышляет над подобной жизнью, её спокойным уютом. Не в тесном домике Уилла, с неуютной кухней, лодочными моторами в гостиной и скрипучим крыльцом. Напротив, в доме Ганнибала, с Уиллом, заточённым в его стенах и отражающимся в окнах и дверях. Псы могут стать проблемой. Ганнибал не может держать их в доме — скорее, он просто не хочет этого — но знает, что Уилл не бросит их. Хотя всё возможно, тем более, что псы доверяют ему и так охотно едят объедки с его стола.
Уилл выходит из ванной, по-прежнему пытаясь насухо вытереть волосы, когда Ганнибал заканчивает готовить.
— Вот и я. Оттёр всё масло и прочую грязь.
— И как раз вовремя.
Ганнибал бросает на Уилла беглый взгляд, нарезая овощи, и замечает, что его кожа покраснела от тёплой воды. Запах шампуня и мыла смешивается с ароматом ужина, тянущимся с кухни. Ганнибал никогда не думал, что есть столько способов проголодаться в одно мгновение.
— Я поражен, что вы смогли приготовить нечто подобное на моей кухне. Вы уверенны, что не являетесь скрытым колдуном? — говорит Уилл, рассматривая, как мог бы сказать Ганнибал, идеально приготовленные стейки.
— Полагаю, у волшебника было бы куда меньше проблем, если бы он старался должным образом нарезать мясо, используя эти тупые куски железа, которые вы называете ножами. Я также удивлён, что у вас нет кухонного термометра.
— Я пещерный человек. Что мы будем есть?
Ганнибалу ответ казался очевидным.
— Перечный стейк со спаржей и картофелем.
Фарфор в доме Уилла далеко не так хорош, как у Ганнибала, но ему удалось достойно представить блюдо, выбрав для композиции идеально ровные вертикальные линии. Это несложное блюдо хорошо сочетается с Уиллом, которого Ганнибал видит здесь. Уилл дома, в его зоне комфорта, с его псами и лодкой. Он сидит за своим обеденным столом в чистой футболке, расслабленный и определённо довольный видеть Ганнибала рядом.
Ганнибал принёс десерт, но они не сразу приступают к нему. Они проводят долгий час, наполненный прикосновениями и безграничным обожанием, в перерыве между двумя блюдами. Уилл становится более дерзким, чем Ганнибал мог от него ожидать, и оказывается верхом, запрокинув голову, и выглядит так развязно, что Ганнибалу не хватает слов, чтобы описать его в этот момент. Великолепный шоколадный мусс с ромом и чёрным кофе, заблаговременно приготовленный дома, вопреки всем принципам Ганнибала, они едят в постели, набирая его ложками прямо из контейнера от «Таппервэйр», в котором его принёс Ганнибал. Не слишком культурно, надо признаться, но вкус по-прежнему отличный.
Они лежат рядом, глядя в окно над кроватью, и наблюдают, как одна за другой загораются звёзды. Ганнибал крепко сжимает запястье Уилла, а тот пальцами свободной руки выводит на запястье Ганнибала замысловатые узоры. Ганнибал ощущает чистый аромат кожи Уилла, его волос, сохранивших следы секса и собственнической хватки Ганнибала. Он чувствует, как в груди Уилла бьётся сердце. Ганнибал опускает пальцы ниже, прощупывая пульс, и считает его до тех пор, пока ему не начинает казаться, что сердце Уилла выстукивает его имя.
— Странно видеть вас здесь, — заключает Уилл, и звук его голоса дрожью разносится по обнажённой коже Ганнибала. — Мы всегда остаёмся в вашем доме.
— Знаю. Стоит ли мне прийти ещё раз?
— Да, думаю, стоит.
Дерзость в интонации Уилла вызывает сильное желание схватить его и целовать до тех пор, пока он не задохнётся от недостатка кислорода.
Телефон Уилла вибрирует и затихает. Уилл даже не обращает на него внимания, устроившись головой на груди Ганнибала. Тот высоко ценит вежливость Уилла, но знает, что телефон мог звонить по ряду причин, и если он собирается отключиться, то лучше не игнорировать это. Ганнибал тянется к джинсам Уилла, сброшенным на пол, и вытаскивает из кармана телефон. Когда Ганнибал отдаёт его Уиллу, то видит на экране имя Аланы.