Ты ведешь себя нелепо, девочка. Тащи туда свою тупую задницу и приведи себя в порядок.
Я твердо ухватилась за медную ручку и повернула её. Шестерня тихо завизжала. Толкнула дверь. Теплый, затхлый воздух выплыл наружу, слегка отдавая лимонным запахом чистящего средства. Рукой потянулась к выключателю слева от двери и щелкнула первыми двумя клавишами. Словно по старой привычке.
Свет залил маленькую ванную комнату, сверкающую чистотой, как и прежде. Единственным реальным отличием оказалось голубое банное полотенце, наполовину свалившееся с вешалки. Должно быть, Алекс оставил его там. В тот день, когда я вытащила его из его безопасного маленького мира…
Нет. Я не могла думать об этом.
Положила свою одежду на закрытое сиденье унитаза, схватила полотенце из маленькой корзины за дверью и разделась. Добавила нож и ножны с лодыжки к своей коллекции чистых вещей. Испорченная одежда — даже не моя, а позаимствованная у подружки кота-оборотня — отправилась прямиком в мусорное ведро. В последнюю минуту я выудила сотовый телефон, который дала мне Кисмет, и положила его в корзину, надежно спрятав среди пары чистых полотенец для рук и дополнительных рулонов туалетной бумаги.
Я потянулась к крану с водой, сомкнув пальцы на изогнутом пластике. Что-то печальное и решительное прокралось в мой разум, внезапно став ещё более сильным от струи горячей воды из душа. Запекшаяся кровь на моей коже и одежде пахла сильнее во влажной жаре. От горя у меня перехватило горло. Фантомная боль пронзила левую руку от локтя до запястья.
Вода стекала в сливное отверстие, и я поняла, что вытащила пробку. Сунула её обратно и вновь набрала воду, чувствуя тошноту в животе.
Отвращение пересилило ноющее чувство горя и перекрыло другие мои эмоций. Ты — это не она. Это все у тебя в голове, Эви! Прими гребаный душ!
Меня охватило раздражение — она сдалась, черт возьми! — отрегулировала температуру воды на что-то более сносное и шагнула внутрь. Я быстро помылась, смывая кровь и песок с кожи и волос. Ни малейшего шанса получить удовольствие от мытья в этой ванной комнате.
Пока мылась, осмотрела свои раны. Порезы на моем животе выглядели как толстые красные шрамы, которые к завтрашнему дню поблекнут, а потом исчезнут. Укус на плече я больше не чувствовала, о нем напоминали только едва проглядывающие следы от зубов. Другие царапины и синяки от моих драк с Келсой и Товином исчезли. Сильно потерла левое предплечье, как будто это могло очистить память о самоубийстве Чалис. Все, чего я добилась, это только порозовевшая и саднящая кожа.
Наконец вода стала прозрачной. Я вытерлась полотенцем и быстро оделась в чистые джинсы и черную девчачью футболку — одна из немногих темных вещей в гардеробе Чалис. Я порылась в ящиках под раковиной в поисках заколки для волос и наткнулась на ножницы. Подняла вверх, позволяя свету от верхнего светильника блеснуть на их поверхности.
Я любила короткие волосы и всегда обрезала их выше плеч. Никакой суеты, никакого мусса и меньше шансов быть схваченной. В туманном зеркале длинные каштановые волосы свисали почти до пояса, тяжелые, влажные и густые. Отрезать их было бы так приятно. Облегчить нагрузку. Почувствовать себя прежней.
Только это была уже не я. Худенькая блондинка Эви любила короткие волосы и черную одежду. Этот новый союз внутри меня, сформированный двумя сильными личностями и даром телепортации, протестовал. У Чалис были длинные каштановые волосы, округлые бедра и яркая одежда. Если не считать самоубийства, она мне вроде как нравилась.
Ножницы вернулись в ящик стола. Я нашла пару палочек для волос и использовала их, чтобы поднять мои влажные волосы вверх, подальше от шеи. Как всегда пристегнула ножны к правой лодыжке — знакомое, успокаивающее присутствие. Снова приняв приличный вид, я сунула мобильник в задний карман джинсов и вышла из ванной в облаке пара.
Меня встретил запах кофе, горький и крепкий. Я остановилась, чтобы вдохнуть насыщенный аромат. Долгий сон был предпочтительнее кофеиновой встряски, но если Фину нужно поговорить с нами, то это самое малое, что я могла для него сделать. И для этого мне нужно проснуться. Уолкина, о котором шла речь, нигде не было видно — это могло бы меня обеспокоить, если бы раньше мое внимание не привлек пол столовой.