- Из полей доносится: «Налей!» - пропела Алла и извлекла их цветного пакета бутылку виски.
Мы выпили, помолчали, а потом я спросила:
- Что же мне теперь делать, девочки?
- Смотрю я на тебя, Катя, и думаю: как же хорошо, что я так и не побывала в замужах, - сказала Оля. – А то отдаешь им всю себя, а потом появляется такая вот Бабка-Ежка, и катись ты к чертям со своей любовью и нежностью.
- Это она-то Баба-Яга? – всхлипнула я. – Это я больше на нечисть лесную похожа при таком раскладе.
- Я сказала: Бабка-Ежка, а ты не почувствовала разницу. Был такой не то мультик, не то фильм про модную и современную Бабу-Ягу. Она там при серьгах, в модном прикиде и даже в макияже, но подлости у нее от этого всего не поубавилось. Звали ее Бабка-Ежка, и мне Сережкина красавица ее очень напоминает. Потому что хоть и выглядит классно, а в душе все равно злобная карга. И если посчитать и прикинуть, сколько женщин с такими мегерами столкнулись, то мы, незамужние, получаемся в выигрыше.
Мужчины в жизни Оли случались, как цунами: накатит, захлестнет, поднимет на гребне волны до небес, а потом швырнет с размаху на землю и протащит по острой гальке, обдирая кожу.
- Оль, ну что ты глупости говоришь? – возмутилась Рая. – Получается, теперь и замуж не ходить? Тут ведь как: или пан или пропал, вроде рулетки. Вот мы с Николаем, сколько лет живем душа в душу! У нас в роду все женщины на мужей везучие. Еще бабка моя, светлой памяти…
- Душа в душу, - передразнила ее Алка. – Это потому что вы с Николаем почти не разговариваете. Он же у тебя Папа Карло! То стругает чего-то, то выпиливает лобзиком, то огурцы солит. Сидит в своей каморке, не высовываясь, а если нет человека, то нет и конфликта.
Муж Раи и вправду отличался редкостной хозяйственностью, и все свободное от работы время проводил или в собственной маленькой мастерской в чуланчике, или на дачном огороде.
- Кстати, а где твое дитятко? – спросила Алла, - я ей подарков привезла.
Дочку Настеньку я отправила к маме. Не хотелось, чтобы она видела мои слезы. Чтобы ни случилось между мной и Сережей, а он ей отец, и Настя должна уважать его и любить. И не нужно ребенку пока знать, что папаша из Сережки никудышный. Правда, он ее никогда не обижал, но и нежности особенной не испытывал, и часто бывал невнимательным.
- Ну что, девчонки, вздрогнем, – Алла разлила остатки виски по рюмкам, мы и не заметили, как бутылку уговорили. – И давайте вырабатывать стратегический план по возвращению военнопленного на малую родину.
… На следующий день я начала новую жизнь, и отправилась в фитнес клуб – разведка донесла, что Бабка-Ежка туда каждый день на ступе летает. Благо, финансы позволяли: мы с Сережей потихоньку копили на домик с участком, и деньги эти – приличную сумму – он мне оставил. Алка, правда, заявила, что он их попросту забыл впопыхах, но я-то знала, что Сережа деньги специально не взял. Мой муж никогда не был ни мелочным, ни жадным.
Инструктор по фитнесу – этакий Сталлоне местного разлива – внимательно посмотрел на меня и преувеличенно-бодро сказал:
- Работы, конечно, много, но вместе, - он подчеркнул это голосом, - мы справимся.
Я никогда особенной худобой не отличалась, но всегда была стройной. Хотя, конечно, семейные чаёчки с плюшечками да конфетками свое черное дело сделали: я не то чтобы поправилась, но расплылась. И инструктор героически начал прорабатывать мне мышцы, о существовании которых я и не подозревала. То, что он со мной делал, походило на смесь Камасутры для йогов и группового изнасилования.
А напротив меня Сережкина Бабка-Ёжка изящно и непринужденно выполняла сложнейшие упражнения. Представляю, как мы выглядели со стороны: она – улыбающаяся, с легким румянцем на щеках, снисходительно и насмешливо смотрит на мои потуги стать Ангелом Чарли. И я: взмокший покемон, глаза на лбу, волосы дыбом, дыхание, как у порноактрисы, и при этом сверлю ее злобным взглядом «убью тебя, если раньше не сдохну!»