- Быстрее, Катя! Снимай босоножки! – Ланфрен наклонился и сорвал с меня босоножки на каблуках. – Бежим!
Он крепко ухватил мою руку и помчался в противоположную от выхода сторону, волоча меня за собой. Другой рукой я подхватила длинное платье, чтобы не упасть.
- Выход там! Ты перепутал! – я попыталась упереться ногами в пол, чтобы остановить его.
- У главного выхода уже не протолкнуться. Там узко, как в бутылочном горлышке – точно застрянем в живой пробке. Здесь есть запасной выход! Бежим! Быстрее! Нет, подожди минуту! Никуда не уходи! Стой на месте, иначе тебя затопчут.
Он метнулся к окну. Блондин куда-то исчез, видимо, посчитав, что все деньги мадам Жарден не стоят его бесценной жизни. Задыхаясь от дыма, костлявая прелестница скорчилась возле стеклянной трибуны, бессильно оперевшись на нее. Ланфрен подскочил к мадам Жарден, рывком поднял под мышки, обнял и на себе потащил в мою сторону. Я подхватила её с другой стороны, и мы двинулись к запасному выходу, который был закрыт такими же, как и во всём зале, шторами. Если бы я не знала, что там выход, в жизни бы не догадалась! Откинув штору, Ланфрен обернулся и выкрикнул:
- Сюда! Все, кто не может пробиться к главному выходу, идите сюда! Здесь есть запасной!
Часть толпы бросилась за нами. Вынырнув из зала, мы оказались в узком тёмном коридорчике, который вёл к двери на улицу. В кромешной тьме Ланфрен начал шарить по стене, нащупывая выключатель. Остальные пытались ему помочь.
- Справа, Андре, - простонала мадам Жарден, заходясь в кашле.
Ланфрен включил свет, и… нашему взору открылась картина, которую я не забуду никогда, до самого гроба. Говорят, что за минуту до кончины перед человеком проносится вся его жизнь. Не знаю, вся ли. Но точно знаю, что этот стоп-кадр Смерть на прощание прокрутит в моём личном кинотеатре.
Возле запасного выхода на ярко-красном ящике с огнетушителями и прочими инструментами пожарной безопасности сидела Бабка-Ёжка. Её нежно-кремовое платье было задрано вверх, обнажая длинные ноги, которыми она упёрлась в противоположную стену коридорчика. Между ногами барахтался, пыхтя и задыхаясь, месье Жарден. На его блестящей от пота лысине, сбоку, зацепившись за ухо, висела зелёная ветка с платья Бабки-Ёжки.
При виде нашей многочисленной компании они замерли. Видимо, оба были настолько заняты своим делом, что ничего не слышали: ни криков, ни пожара, ни всеобщей суеты.
Бабка-Ёжка опомнилась первой. Непроизвольно щурясь от яркого света после темноты, она одной рукой отпихнула колобка Жардена, а другой резко дернула платье вниз. Послышался треск разрываемой ткани. Жарден от неожиданности не устоял на ногах и отлетел к противоположной стене, сверкая белоснежными трусами размером с парашют. Резко вскочил на ноги, одновременно натягивая трусы вместе с брюками. Веточка, свалившись с лысины, скользнула в белье и чувствительно уколола неуспокоенное мужское достоинство. Жарден зашипел, как толстый сердитый кот.
- Подлец! – взвизгнула мадам Жарден, вылетая вперёд.
И откуда только силы взялись? Еще минуту назад она умирала на наших с Ланфреном руках. А теперь на нервной почве даже перестала кашлять и задыхаться. Она стащила с одной ноги изящную туфельку на шпильке и принялась охаживать ею супруга.
- Дорогая, успокойся, я сейчас всё объясню! – Жарден уворачивался от ударов, закрывая голову руками.
При всей трагичности ситуации я едва не расхохоталась. Эта сцена точно напомнила мне сцену из мультика про Карлсона, когда фрекен Бок гонялась за Карлсоном с воплем:
- Так это вы таскали мои плюшки?
А он, уворачиваясь от ударов, жужжал моторчиком и кричал ей:
- Спокойствие! Только спокойствие!
У колобка Жардена моторчика не было, зато он тоже был в расцвете сил, плюшки воровал с неменьшей ловкостью, и умел изворачиваться не хуже обитателя шведских крыш.
- Объяснишь адвокатам, мерзавец! - мадам Жарден с такой скоростью избивала его туфлей, что Джеки Чан с его нунчаками рядом с ней казался сонным муравьем.
Месье Жарден понял, что в прямом бою ему не выстоять и лучше прикинуться ветошью и не отсвечивать, поэтому он скорчился под шквалом ударов на полу, прикрывая голову руками. Мадам Жарен издала победоносный вопль вождя индейцев-команчей Белое Перо и переключилась на Бабку-Ёжку.
- Ах ты, маленькая шлюха! Воровка! Мерзавка! – вопила она, норовя воткнуть каблук в лицо разлучницы. – Чужих мужей уводишь на глазах у жены?
Золотые слова! Я бы их написала золотом на мраморе, если бы у меня было и то и другое!