- Да, - согласился он. –Я и сам подранок.
Так вот почему он в меня влюбился. А я еще удивлялась. Ну зачем такому красавцу я? Ему бы модельку вроде Бабки-Ёжки, чтобы ноги от ушей и соски, как виноградины. Мои подруги считали, что он ищет экзотику. Все стремятся из грязи – в князи, а Ланфрен наоборот.
- Поматросит матрёшку, да и бросит, - говорила Рая.
- Если ты тот буржуй, что каждый день жует рябчиков, то рано или поздно тебе захочется кильки в томатном соусе или "Завтрак туриста", - вторила Рае Оля.
А он, оказывается, нашего поля ягода. Родной во всех смыслах.
- Иди сюда, - я потянула его к себе, - не бойся, приставать не буду. Ложись, - я похлопала себя по коленям.
Ланфрен покорно, как ребенок, свернулся калачиком на диване, положив голову мне на колени.
- Давай просто немного подремлем перед самолетом. А то голова гудит от всего.
- Ты не обиделась? – спросил он взволновано и привстал, пытаясь заглянуть мне в глаза.
- Не обиделась, не волнуйся… родной.
Я стянула со спинки дивана пушистый плед и накрыла нас.
Три счастливых дня
Три больших огня…
Да, больше не бывает. Три дня в Париже вытаскивать бывшего мужа из полицейского отделения, потому что он во время пожара избил хахаля своей любовницы. Поэтому обо мне и не пишут песен. Их никто не будет слушать. Даже я. Огонь был. Накликала. Наворожила. Или накаркала.
Высоко в небе пролетела стайка птиц. Две из них летели ниже, чем остальные. Наверное, бывшие подранки. За другими им уже не угнаться. Никогда не глотнуть настоящей высоты неба, но они летели вместе. Крылом к крылу. Это главное. Зачем тебе небо, если не с кем поделиться высотой?
7 Глава Рюмка водки на столе
После возвращения домой Сергей запил. Идти ему было некуда. Он ведь у Бабки- Ёжки жил до этого. Единственная родня - брат, сам с семьей ютится в двушке- крохотушке. А Сергей - он гордый Стеснять никого не любит. Вот и снял на окраине комнатушку величиной с гулькин нос у бабушки-божьего одуванчика.
Я всех этих подробностей не знала. Мне разведка донесла. Оля, наш дорогой Штирлиц, приехала ко мне на работу в разгар рабочего дня и прямо с порога начала меня успокаивать:
- Кать, ты только не нервничай.
- Оль, что случилось? Говори!
- Я скажу. Но ты сперва пообещай, что не будешь психовать.
- Ты мне когда-нибудь инфаркт сделаешь. Как в том рассказе Чехова "Дипломат", когда у человека умерла жена, он об этом не знал. Его близкий друг пытался ему об этом рассказать, умолял не волноваться - вот как ты сейчас, и до того довел беднягу, что тот едва не окочурился от горя. Причём не от самой печальной новости, а исключительно из-за подготовки к ней.
- Ладно, - выдохнула Оля. - Я твоего Сергея видела в дупель пьяного. В компании с двумя хануриками.
- Где?
- На окраине. На выезде из города. Ты же знаешь, что моя тётка в пригороде живёт. Ну я к ней и мотаюсь раз в месяц. А по дороге, прямо на выезде из города - магазин. Такое сельпо маленькое. Вот я еду и вдруг смотрю: из этого сельпо выходит твой Сережа. Пьяный в стельку, небритый, синий. Аж трусится весь. Какая-то на нем шапчонка дурацкая, старая куртка - такие на дачно-огородные работы оставляют. Стоит он, бутылку зажал в лапах, а рядом два алконавта пасутся, в глаза заглядывают, чуть ли не хвостом виляют. Один из них метнулся в магаз, взял там ящик. Они вокруг него расселись и быстренько поляну накрыли: водяра, хлебушек, какие-то консервы дешёвые. И прямо посреди улицы начали кирять.
- Боже мой! – у меня подкосились ноги и я плюхнулась на стул. – Его же могут увидеть! А потом нашей дочке рассказать.
Большинство Настиных одноклассников живет за городом, в личных фазендах. И домой они ездят на крутых папиных тачках с личными водителями. А дорога из города только одна. И идет она через этот чёртов магазин. Там как раз поворот. И захочешь не увидеть, а все равно заметишь. Я сколько усилий потратила, чтобы ребёнка в самую лучшую школу в городе устроить! Денег у меня на это прорва уходит! Но я точно решила, что она мою судьбу не повторит, нет, образование получит. Но доченька моя, бедная, там всё по углам жмется, замарашкой себя чувствует. Мне ничего не говорит, жалеет, но я как увидела, в каких шмотках детки в школу приезжают, на каких тачках их привозят, и куда они на каникулах ездят отдыхать - так у меня в глазах потемнело. Мало того, что моя там самая несчастная, так еще и папа ханурик. Полный набор!
- Кать, так и я об этом сразу подумала. О Настеньке, которую потом зачмарят в школе. Поэтому я за ним тихонечко поехала и выведала, где он живёт. Давай съездим к нему прямо сейчас. Прочистишь ему ухо как следует. Какой-никакой, а всё же отец твоей дочки.
- Боже! Оль, вот ты мне скажи: это когда-нибудь вообще закончится? Сколько мне с ним ещё возиться? Я же его не трогаю! Ушёл и ушёл. И все. Так он мне всё время глаза мозолит! Скоро ему пеленки начну менять! Да что же это за жизнь такая?
- Ой, а то ты не привыкла за столько лет!
- Нет!
-Так привыкай! Так все живут. Мужики- они точно, как коты. Вот мой Кешка, зараза, гуляет, как скотина. Я во двор выхожу - сидит, Казанова, усы распушил. Царь зверей! Меня вроде как не замечает. А как ему другие коты наваляют - сразу домой бежит. Я ему ранки лечу и откармливаю. А он ко мне ластится.
- Оль, вот не люблю я эти сравнения мужиков с котами, детьми, и так далее. Сами делаем из них то зверюшек, то несмышленышей.
- Не люби. А природа-мать тебя не сильно и спрашивала, когда нас и их лепила.
- Ладно. Сейчас у начальства отпрошусь и поедем.