Милюков заведомо лжет. Понятно, что все его слова — это революционная пропаганда, и сам Милюков станет известен всему миру как один из важных участников Февральской революции. Но может быть, его речь была хитрой ложью? Может быть, Милюков — это сильный оратор и прожженный демагог? Давайте разберемся. Вот отрывок из его скандального выступления:
«Итак, едва я переехал границу, несколько дней после отставки Сазонова, как сперва шведские, а затем германские и австрийские газеты принесли ряд известий о том, как встретила Германия назначение Штюрмера. Вот что говорили газеты. Я прочту выдержки без комментариев.
Особенно интересна была передовая статья в “Нейе Фрейе Пресс” от 25 июня. Вот что говорится в этой статье: “Как бы не обрусел старик Штюрмер (смех), все же довольно странно, что иностранной политикой в войне, которая вышла из панславистских идей, будет руководить немец (смех).
Министр-президент Штюрмер свободен от заблуждений, приведших к войне. Он не обещал, — господа, заметьте, — что без Константинополя и проливов он никогда не заключит мир. В лице Штюрмера приобретено орудие, которое можно употреблять по желанию. Благодаря политике ослабления Думы, Штюрмер стал человеком, который удовлетворяет тайные желания правых, вовсе не желающих союза с Англией. Он не будет утверждать, как Сазонов, что нужно обезвредить прусскую военную каску”.
Откуда же берут германские и австрийские газеты эту уверенность, что Штюрмер, исполняя желание правых, будет действовать против Англии и против продолжения войны? Из сведений русской печати. В московских газетах была напечатана заметка по поводу записки крайне правых (Замысловский с места: “И всякий раз это оказывается ложью!”), доставленная в Ставку в июле перед второй поездкой Штюрмера. В этой записке заявляется, что, хотя и нужно бороться до окончательной победы, но нужно кончить войну своевременно, а иначе плоды победы будут потеряны вследствие революции (Замысловский с места: “Подписи, подписи!”). Это — старая для наших германофилов тема, но она развивается в ряде новых нападок.
Замысловский (с места): Подписи. Пускай скажет подписи.
Председательствующий: Член Думы Замысловский, прошу вас не говорить с места.
П. Н. Милюков: Я цитирую московские газеты.
Замысловский (с места): Клеветник. Скажите подписи. Не клевещите.
Председательствующий: Член Государственной Думы Замысловский, прошу вас не говорить с места.
Замысловский: Подписи, клеветник.
Председательствующий: Член Государственной Думы Замысловский, призываю вас к порядку.
Вишневский (с места): Мы требуем подписи. Пусть не клевещет.
Председательствующий: Член Государственной Думы Вишневский, призываю вас к порядку.
П. Н. Милюков: Я сказал свой источник — это московские газеты, из которых есть перепечатка в иностранных газетах. Я передаю те впечатления, которые за границею определили мнение печати о назначении Штюрмера.
Замысловский (с места): Клеветник, вот ты кто.»[100]
Итак, Милюков с какой-то детской незамутненностью обрушивает на аудиторию «разоблачение», почерпнутое из немецких газет. А чтобы совсем ни у кого не было сомнений, что газеты вражеского государства пишут правду, приводит еще более «веский источник» — московские газеты. Вот сейчас над таким деятелем даже смеяться бы не стали. Просто вообще бы не воспринимали всерьез. Во время войны отрыто цитируются газеты, то есть пропаганда врага, сами немцы взяли это из московской прессы, а пикантность ситуации в том, что российская пресса в массе своей контролировалась противниками государственной власти и действовала как инструмент февралистов. Круг замкнулся.
Причем с самого начала Милюкова назвали клеветником, потребовали подписи под документами, которые можно было бы считать серьезным доказательством его слов. У Милюкова нет никаких сведений, заслуживающих доверия, в Думе его подняли на смех. Однако эта бессмысленная болтовня буквально взорвала тогдашнее общество. Многие поверили, что в верхах действительно зреет измена. Немцы, понимая, что проигрывают войну, надеялись на раскол внутри Антанты, они пытались создать впечатление, что их противники втайне друг от друга ведут переговоры с Германией о мире. А Милюков неуклюже пытается выдать тезисы немецких газет за истину в последней инстанции. Представьте себе, что примерно в 1944 году советский партийный деятель, например Михаил Калинин, возьмется публично зачитывать заявления Геббельса и обвинять в глупости или измене главу правительства? Сколько времени после этого останется на свободе Калинин? Я думаю, и часа не пройдет, как его арестуют и быстро поставят к стенке. А в царской России, «отсталой тюрьме народов», Милюкову подобная болтовня не просто сошла с рук, так еще и сделала его популярным на всю страну.