Революция: финишная прямая
Многие годы Николай находился под давлением внутренней оппозиции, но повлиять на царя пытались и представители иностранных государств.
Незадолго до Февральской революции Джордж Бьюкенен встретился с председателем Думы Родзянко. Бьюкенен прозондировал почву на тему политических уступок, которых хотят добиться от царя парламентарии. Выяснилось, что речь идет о так называемом ответственном правительстве, ответственном перед «народом», то есть перед Думой. Де-факто это означало бы превращение монархической России в парламентскую республику.
Так вот Бьюкенену хватило наглости после этого прийти к Николаю и поучать государя, как ему следует руководить страной и кого назначать на ключевые должности. Бьюкенен выступал как явный лоббист революционеров, лихорадочно готовивших в это время свержение царя. При этом сам Бьюкенен понимал, что его действия являются грубейшим нарушением правил поведения иностранного представителя. Тем не менее в беседе с Николаем Бьюкенен буквально угрожал царю революцией и катастрофой. Разумеется, все это подавалось в дипломатичной упаковке, под видом заботы о царе и будущем России, но намеки Бьюкенена были совершенно прозрачны и однозначны.
Якобы безвольный Николай II не согласился ни на какие уступки, и тогда оппозиционеры попытались зайти с другой стороны. В начале 1917 года в Петроград на союзническую конференцию прибыли представители Антанты, чтобы обсудить дальнейшие военные планы. Руководителем британской делегации был лорд Милнер, вот к нему и обратился видный кадетский деятель Струве. Он написал лорду два письма, в которых, по сути, повторил то, что сказал Родзянко Бьюкенену. Струве передал письма Милнеру через офицера британской разведки Хора. В свою очередь Милнер не остался глух к рассуждениям Струве и направил Николаю конфиденциальный меморандум, в котором очень осторожно и куда более вежливо, чем Бьюкенен, постарался поддержать требования оппозиции. В меморандуме Милнер дал высокую оценку деятельности российских общественных организаций (Земский союз и Союз городов) и намекнул на необходимость предоставить крупные посты людям, которые ранее занимались частными делами и не имели опыта государственной деятельности![105]
Разумеется, царь проигнорировал столь нелепые советы, и оппозиция вновь осталась ни с чем. Но прессинг царя не прекратился. Уже буквально накануне Февраля генерал Гурко, исполнявший обязанности начальника Генерального штаба, встретился с Николаем в Царском Селе и высказался за проведение конституционных реформ. Стало окончательно ясно, что идеи коренного преобразования государственного устройства проникли в среду высшего офицерства. Теперь ситуация начала стремительно выходить из-под контроля. Думские болтуны и всевозможные общественники могли говорить о чем угодно, сами по себе они были бессильны свергнуть законную власть. Но когда царь получил «черную метку» сначала от английских дипломатов, а потом уже и от Гурко, его трон зашатался всерьез.
В феврале 1917 года в Ставку из отпуска возвращается Алексеев, вскоре туда прибывает и Николай II. Дальше события развиваются стремительно. 23 февраля начинается забастовка рабочих Петрограда, 24 февраля митинги перерастают в столкновения с полицией, 25 февраля на фоне роста забастовочного движения выходит из-под контроля казачья сотня, которая отказывается содействовать полиции на Знаменской площади. 27 февраля бунтуют солдаты в лейб-гвардии Волынском и Литовском полках, вскоре мятеж охватывает и другие части Петроградского гарнизона. 2 марта от власти окончательно отстраняется царь Николай.
Свержение строя состояло из двух параллельно развивающихся фаз. Высший генералитет должен был фактически арестовать царя, а в Петрограде организовывались «народные выступления» с целью закамуфлировать военный переворот. Впоследствии Гучков открыто признавался, что заранее разработанный план дворцового переворота состоял из двух операций. Предполагалось остановить поезд царя во время его движения между Царским Селом и Ставкой, а потом заставить Николая отречься от престола. В это же время части Петроградского гарнизона должны были осуществить военную демонстрацию.
В общем-то, нечто подобное произошло в реальности. Конечно, есть и отличия, ведь даже тщательно продуманные планы обычно идут не совсем так, как ожидалось. Но основные элементы сценария, о котором говорил Гучков, налицо.
Понятно, что перевороты осуществляют силовики, а в случае бунтов опять же силовики должны давать отпор мятежникам. Вот и посмотрим, как они повели себя в дни Февральской революции. Список людей, чьи действия мы обязаны проанализировать, совсем небольшой. Это военный министр Беляев, морской министр Григорович (с учетом того, что Петроград — портовый город, его должность имела особо важное значение), министр внутренних дел Протопопов и несколько высших генералов, армейских высокопоставленных начальников.