Двигаться. Позвонить кому-нибудь. Кто-то должен знать, что нужно делать.
Я снова снял трубку.
— Алло, — пробормотал Стивен, муж Клэр.
— Могу я поговорить с Клэр?
— Дуг? — спросил он сонно. — Господи! Ты знаешь, который час?
— Без семнадцати минут два. Мне нужно поговорить с Клэр.
— Она спит, — произнес он твердо.
Стивен всегда меня недолюбливал. Я горячо умолял Клэр не выходить за него замуж и подробно объяснил ей причины, по которым он ей не подходит, а Стивен обиделся — отчасти, по общему мнению, потому, что мне хватило ума произнести обличительную речь во время тоста на их свадьбе. В свою защиту я могу сказать, что я был молод и там был бесплатный бар.
— Время не ждет.
— Все в порядке?
Хейли умерла.
— Мне просто нужна Клэр.
В трубке послышался короткий приглушенный шорох, и к телефону подошла Клэр, ее голос звучал смущенно и хрипло.
— Дуг, какого хрена?
О ее манере выражаться всегда ходили легенды, и даже теперь, выйдя замуж за одного из самых богатых наследников в Коннектикуте, Клэр сохранила ее, словно драгоценный талисман детства.
— Самолет Хейли разбился. Она умерла, — наконец я произнес это, и мне показалось, будто что-то холодное и твердое встало на свое место.
— Что?
— Хейли умерла. Ее самолет разбился.
— О господи. Ты уверен?
— Да. Звонили из авиакомпании.
— Они точно знают, что она была на борту?
— Да.
— О черт, — произнесла Клэр и заплакала.
Мне хотелось сказать ей, чтобы она не плакала, но я до сих пор не проронил ни слезинки и решил, что кто-то же должен это сделать, поэтому Клэр плакала за меня, а я слушал, как она всхлипывает.
— Я еду, — выговорила Клэр.
— Все в порядке. Не надо.
— Заткнись, черт подери. Я буду через час.
— Ладно.
— Позвонить маме и папе?
— Нет.
— Дурацкий вопрос. Прости, — было слышно, что Клэр с трудом переводит дух: она кружила по комнате, одеваясь, и кричала на Стивена, чтобы тот заткнулся. — Где Расс?
— Спит, — ответил я. — Клэр…
— Да.
— Я не знаю, что делать.
— Просто дыши. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
— Мне в голову лезет какая-то чушь.
— У тебя шок. Ладно, я уже в машине.
Мгновение спустя раздался громкий треск.
— Твою мать!
— Что это было?
— Я багажником снесла дверь в гараже.
— Господи. Ты в порядке?
— В полном, — ответила она. — Чертова дверь упала. Я просто проеду по ней.
— Езжай осторожно.
— Да хрен с ним. Послушай…
Клэр забыла, что говорит со мной по домашнему телефону, а не по мобильному; как только она отъехала от гаража и оказалась вне зоны действия сети, связь прервалась.
Глава 7
Четверг. День. Нескончаемое объятье Лейни. Обычно Лейни приходит по вторникам, но она утверждает, что была поблизости.
— Ты живешь поблизости, — замечаю я глупо.
— Точно, — соглашается она, краснея. Два часа пополудни, и я уже пропустил для разогрева несколько глотков «Джека Дэниелса». На Лейни обтягивающая блузка без рукавов, а ложбинка на ее груди — словно теплая манящая улыбка, поэтому я оставляю придирки. Лейни жарко дышит мне в ухо, ее пальцы паутиной оплетают мой затылок, зарываются в волосы, мое лицо прижато к ее плечу, усыпанному светлыми веснушками. Что-то творится с нашими ногами — они занимают какую-то хитрую позицию и переплетаются, хотя мы стоим, так что я через джинсы чувствую, как горячо у нее между ног, и я уверен, что она чувствует, как у меня в штанах зарождается движение.
Это неправильно, думаю я.
Бога нет, думаю я.
Хейли, думаю я.
А потом — Хейли нет.
И в этот момент я отодвигаюсь и целую Лейни прямо в пухлые, ягодно-красные губы, захватываю в горсть ее рыжие волосы на шее. Ее губы ждут меня, они уже приоткрыты, язык проворно обвивается вокруг моего, проникает в мой рот. Поцелуй длится вечность. Фактически это несколько поцелуев, слившихся в один, словно связанные вместе коробки овсяных хлопьев в супермаркете, — непрерывная схватка языков, смешение губ. Ведь если мы остановимся, будет время одуматься, но из раздумий ничего хорошего не выйдет. Из того, что я трахну Лейни, тоже вряд ли получится что-то хорошее, и я это знаю, но кого это когда останавливало? Во вторник мы были на волосок от опасности. Сегодня Лейни нарядилась, чтобы бить наверняка: глубокое декольте, короткая обтягивающая юбка, длинные ноги натерты маслом для загара «Коппертон» до легкого блеска. Другого выхода просто нет. Я сдался без боя.