Артельная этика побуждала каждого рабочего считать свое предприятие действительно своим, чувствовать себя полноценным хозяином, жизненно важной «частью» единого организма.
Вообще настоящие артели были своеобразными священными общинами, ибо их деятельность строилась на основе православного отношения к окружающему миру. Такая артель имела особое место для решения всех общих вопросов — оно располагалось у иконы (у образа). Неявка считалась прогулом, даже если работник не терял ни минуты собственно рабочего времени.
Вот бы что нужно было поддерживать русскому правительству! Но, увы, оно уцепилось за все эти банки и биржи. Зато большевики как раз и предложили российским рабочим нечто среднее между казенным заводом и артелью — предприятие, находящееся в государственной и в то же время в общенародной собственности.
На первых порах элементы общенародной собственности действительно присутствовали — возьмем для примера хотя бы рабочий контроль, осуществляемый фабрично-заводскими комитетами. Но очень скоро рабочее самоуправление свернули, передав все в руки государства. Рабочих серьезно «подставили», однако дело свое они сделали, выгнав буржуазию и утвердив диктатуру бюрократии. Но даже и этой бюрократии они подчинялись без какого-либо серьезного протеста. Все же — не буржуи!
Это, кстати, снова доказывает, что капитализм в России почти не утвердился. Он не сумел создать настоящей буржуазии и настоящего же пролетариата. Пролетарии никогда не осуществляют антикапиталистических революций, ибо составляют вместе с буржуазией некое единство. Да, они могут серьезно ссориться, обмениваясь «любезностями» в виде забастовок и локаутов. Но это из серии — милые бранятся, только тешатся. Рабочий класс никогда и не думал свергать буржуазию, что блестяще доказала история Запада. Там были сильные коммунистические партии (итальянская КП в 70-е годы получала более трети голосов на выборах), однако они нигде не победили. Напротив, большинство коммунистов, в конце концов, отказались от ленинизма, перейдя на позиции еврокоммунизма (левая версия социал-демократии). Причем, что характерно, те же самые итальянские коммунисты прибавили к себе «евро» еще до крушения СССР.
Собственно говоря, а почему рабочие должны были выступать против буржуазии? Разве рабовладельческий строй пал в результате восстания рабов? Нет, он был подорван развитием новых, феодальных отношений. И место рабовладельцев заняли феодалы.
И феодализм ведь тоже не был сокрушен «угнетенным» классом крестьян. Его сокрушили буржуа.
Так почему же капитализм должен был пасть в результате рабочей революции? Ведь сами же марксисты учили, что в любой формации существует два основных класса. Один господствует, а другой — подчиняется. Зачем же основному классу рушить основу?
И европейский рабочий эту самую основу не сокрушал. А в России — да, поднялся против буржуазии. Почему? Да потому, что рабочий класс в России был наполовину крестьянским. Большинство рабочих были таковыми лишь в первом поколении. Многие отличались теснейшей связью с деревней, с аграрным хозяйством. И психология рабочих была тоже во многом крестьянской.
Историк Б. Н. Миронов пишет: «В дореформенное время свыше 90 % рабочих рекрутировались из крестьян, не терявших связи с землей и сельским хозяйством, накануне революции 1917 г. — около 50 %. Вплоть до 1917 г. около 90 % рабочих принадлежали к крестьянскому сословию. Огромное число рабочих были отходниками. Крестьянское происхождение обнаруживалось во всем: в организации рабочих коллективов, в обычаях и ритуалах, в неуважении к собственности, в отношении к буржуазии как к паразитам, в монархизме, в склонности к стихийным разрушительным бунтам, в негативном отношении к интеллигенции и либеральному движению и т. д. В рабочей среде было много крестьянских обычаев».
Попав на фабрику и завод, вчерашние крестьяне не отказались от своего крестьянства. Но при этом они еще и научились работать в условиях жесткой фабрично-заводской дисциплины. Мужик-селянин получил навыки существования в больших, сплоченных коллективах. А те, кто не попал на завод, получили эти навыки в годы мировой войны. Поэтому городской рабочий был не совсем рабочим, а солдат-крестьянин был уже не совсем крестьянином. В России сложилась какая-то новая общность, в которой соединились черты рабочего, крестьянина и солдата. Именно эта общность и осуществила, под руководством радикальной интеллигенции, социалистическую революцию.