– Она вечно будет плести интриги – пока не отойдет в лучший мир. Впрочем, возможно, и тогда не перестанет…
– Простите, сэр? – к нему подскочил проходивший мимо лакей. – В добром ли расположении духа нынче поутру ее светлость?
– О да, и настроена весьма решительно. Да поможет Господь тем, кто окажется у нее на пути – она их не пощадит!
И сокрушенно качая головой, Макдугал отправился за портвейном.
Шестой граф Синклер взглянул на себя в зеркало и привычным движением поправил галстук. Изучив свое отражение, он удовлетворенно кивнул:
– Ну вот, порядок.
Его камердинер, невысокий человечек по имени Данн, седовласый и подвижный, вздохнул с облегчением. Данн никогда и никому не передоверял заботу о костюмах хозяина, предпочитая гладить и чинить их собственными руками. Особую заботу проявлял он в отношении хозяйской обуви – он натирал и чистил ее ваксой собственного изготовления, рецепт которой хранил в строжайшей тайне: непосвященным известно было лишь, что она включала даже такие тайные ингредиенты, как шампанское и пчелиный воск. Среди прислуги его именовали весьма уважительно «мистер Тимоти Данн, истинный знаток моды».
Он аккуратно положил на постель, застеленную покрывалом, два свеженакрахмаленных галстука, которые держал наготове, и внимательно оценил плод усилий графа.
– Блестящий узел, милорд! Джентльмен, с которым вы нынче сядете за игру, наверняка высоко оценит ваше искусство.
– Польщен твоим одобрением, – сухо отвечал Син.
– И вы вполне заслужили одобрение, милорд, – Данн словно не замечал сарказма хозяина. – Из всех узлов, которые вам удавались, этот – лучший! Жаль, что его не увидят люди поистине светские…
– Что-то не так? – Син оглядел своего щегольски одетого слугу. – Сегодняшнее общество кажется тебе чересчур плебейским?
Данн вместо ответа фыркнул. Это развеселило Сина.
– Утешу тебя: у лорда Далтона нынче будут люди «поистине светские» – один или двое.
Особенно привлекательно общество прекрасной леди Джеймсон, чей муж отбыл в Лондон по неотложным делам Регентства. Многие лорды последовали его примеру. А их временное отсутствие открывало поистине райские возможности…
– Простите мне дерзость, милорд, но я на самом деле нахожу общество лорда Далтона и иже с ним совершенно плебейским.
– Ну… он слегка простоват, – пожал плечами Син, – зато весьма гостеприимен. К тому же он щедрый хозяин.
– Щедрым хозяевам несвойственно обирать дорогих гостей до нитки за карточным столом!
Син улыбнулся – пожалуй, со слугой он был абсолютно согласен. Подойдя к серебряному подносу, стоящему на комоде, он принялся выбирать галстучную булавку. Неловким движением он смахнул на пол два конверта. Данн тотчас поднял письма.
– Простите, милорд, совсем позабыл: пока вы были на охоте с утра, прибыла почта. Одно послание от леди Росс, а другое – от вашей тетушки, герцогини Роксборо.
– Благодарю, – Син, казалось, всецело поглощен был закалыванием галстука. – Положи письма на комод.
– Разве вы не намерены их прочесть, милорд?
– К чему? Я и так прекрасно знаю их содержание. Леди Росс приглашает меня навестить ее в Эдинбурге, поскольку лорд Росс отбыл из страны с дипломатической миссией…
– А-а-а… Верно ли я понял – нам наскучила леди Росс?
Син молча пожал плечами. Они с Сарой наслаждались необременительной для обоих связью вот уже два года, однако в последнее время она – как, впрочем, и все прочее в его жизни, – ему и впрямь наскучила.
Странно было скучать, имея столь многое, однако Син не мог отделаться от этого чувства. Даже вдали от суеты Эдинбурга, наслаждаясь охотой вот уже две недели, Сил ощущал странную апатию.
Он провел ладонью по волосам, чем вызвал явное неодобрение слуги. Черт подери, он не имеет права на иные чувства, помимо довольства жизнью! Ведь у него есть всё: прекрасные братья, с которыми он очень близок, и бабушка, которая пусть и виновата перед ним, но искренне любит его и всячески поддерживает, и имение, приносящее год от года все больший доход, и благородный титул, и усадьбы, полные разного рода ценностей, и множество друзей и приятелей – их так много, что он почти не бывает один… иными словами, всё, чего только можно желать. Но невзирая на все это, чего-то недостает…
Син взглянул в глаза своему отражению. Чего-нибудь всегда недостает. Но чего именно?
Отражение, как водится, не ответило. Син нахмурил брови, раздосадованный сентиментальностью собственных мыслей.
– Увы, Данн, нам наскучила леди Росс. Отчаянно наскучила.
Камердинер кивнул и положил письмо леди Росс на комод, однако другое все еще держал в руках.
– А что же ваша тетушка? Как полагаете, о чем пишет она? Или вы сами скажете?
– А ты как считаешь?
Данн тяжело вздохнул.
– Тетушка желает, чтобы вы почтили своим присутствием ее прием и бал, чтобы вы влюбились в одну из сотни юных леди, коих она пригласила именно с этой целью – ведь она каждый год это проделывает… и чтобы женились…
– Стало быть, ты понимаешь, почему я не спешу читать ее послание.
Камердинер поджал губы:
– Герцогиня всегда так добра к вам, милорд…
Син не ответил.
– Ничего дурного ведь не приключится, если вы хотя бы прочтете письмо! – упрашивал Данн. – Или, может быть, я прочитаю его, покуда вы собираетесь?
– А если я скажу «нет», ты не отстанешь и будешь продолжать меня мучить?
– Увы, да, милорд…
– Тогда прочти чертово письмо, и покончим с этим!
– Прекрасно, милорд! – Данн вскрыл конверт. – Вот что пишет вам тетушка: «Синклер, надеюсь, это письмо найдет тебя…»
– Черт бы тебя побрал, я сказал, что ты можешь прочесть письмо! Я не просил зачитывать мне его вслух!
Губы камердинера сложились в гримасу неодобрения:
– Позвольте тогда хотя бы вкратце изложить вам его содержание…
– Но лишь в том случае, если в нем нет речи о женитьбе, о проклятом приеме, если там не говорится про бал… хотя я был бы сильно удивлен, если бы тетя Маргарет писала о чем-то ином!
Слуга вздохнул и принялся читать послание, беззвучно шевеля губами. Наконец, он заговорил:
– Герцогиня сожалеет, что вы не приняли ее приглашения, но она уже смирилась с вашим упорным нежеланием посещать светское общество.
– Весьма мило с ее стороны. Из всей моей родни с тетей Маргарет легче всего поладить.
– Она на редкость прямодушна.
– О да, до зубной боли!
– Она пишет также, что это даже хорошо, что вас не будет на задуманных ею увеселениях. Что она также не ждет, что вы приедете поохотиться в ее угодьях перед возвращением в Эдинбург, как прежде было условлено, потому что ее планы слегка изменились и она планирует устроить увеселительные мероприятия для своих крестниц.
– Для крестниц? Не знал, что у нее есть крестницы.
– Сдается, что есть – она перечисляет несколько имен и говорит, что это лишь первая партия ее крестниц, приглашенных в замок Флорз.
– Первая партия? Вот черт возьми…
– Точно так, милорд. – Данн поднес письмо к окну, чтобы лучше разглядеть написанное. – Герцогиня пишет также, что вынуждена развлекать своих крестниц из-за вас.
– Что-о-о?
– Да, именно так. Она пишет, что уже разуверилась в том, что вы когда-либо женитесь и подарите ей малютку, которого она могла бы ласкать, качая у себя на коленях. И теперь вся ее надежда на ее крестных дочерей, которые, возможно, сделают для нее то, чего не могут дать ей родственники.
– Ласкать на коленях? Она именно так пишет?
– Да, милорд. Ласкать.
– Смех один! А как же мои братья? Оба они недавно женились – кстати, благодаря ее вмешательству, – и оба вскоре вполне могут осчастливить ее внуками…
– Кажется, она позабыла про ваших братьев, милорд.
– Верно, потому, что слишком занята была, пытаясь окрутить меня с какой-нибудь пустоголовой вертушкой.
– Герцогиня может быть очень решительной…
– Ну, по моему поводу ее ожидает горькое разочарование! Да пусть пригласит хоть сотню крестниц – я с радостью поохочусь в угодьях брата, остановлюсь в его новой усадьбе близ Стерлинга. Стормонт как раз звал меня погостить!