Син подхватил сюртук и собрался было его надеть.
– Милорд! – Данн бросил письмо на кровать. – Прошу, позвольте мне! Вы же всё изомнете, пока станете надевать!
И он помог Сину надеть безупречный сюртук. Оглядев плечи Сина, Данн обмахнул их щеткой из мягкой щетины, стряхивая невидимые пылинки. Син рассеянно стоял, бездействуя, и от скуки проглядывал брошенное слугой письмо. Вдруг одно из имен, небрежно нацарапанное прямо посреди какого-то предложения, привлекло его внимание – это было имя, которое он надеялся никогда более в жизни не увидеть и не услышать. Роуз Бальфур. Его челюсти мгновенно сжались.
– Проклятие!
Взгляд камердинера был полон недоумения.
– Что стряслось, милорд?
Непослушной рукой Син сгреб послание.
Поскольку вы не хотите осчастливить семью наследником, мне надлежит утолить стремление ласкать детей у себя на коленях, возложив все надежды на моих крестниц. Мне больно говорить об этом, однако вы не оставляете мне выбора – поэтому ваш ежегодный визит ко мне с целью поохотиться придется отсрочить. На этой неделе я принимаю у себя семерых моих любимых крестниц: леди Маргарет Стюарт из Эдинбурга, мисс Жюльет Маклейн из Малла, мисс Роуз Бальфур из Кейт Мэнор, что в Абердиншире…
Син повернулся к слуге:
– Собери мой багаж.
Данн ошеломленно заморгал:
– Прямо сейчас?
– Да. Мы отбываем немедленно.
– Позвольте осведомиться о причине такой поспешности…
– Не позволю!
– Но скажите хотя бы, куда мы направляемся!
– В замок Флорз!
– С визитом к герцогине? Но вы же божились, что никогда не будете у нее ни на приеме, ни на балу…
– Я передумал. Я буду на этих танцульках, если тетушка пересмотрит список приглашенных!
Син бросил взгляд на письмо, которое комкал в кулаке. Данн был окончательно сбит с толку:
– Милорд, я не понимаю…
– А тебе и не нужно понимать! Сейчас я спущусь и лично принесу свои извинения лорду Далтону. Письмо леди Маргарет послужит мне отличным поводом – я скажу ему, что возникло срочное семейное дело. А едем мы тотчас же, как только будет подан экипаж.
– Хорошо, милорд. Ваши кофр и портманто[5] будут собраны в течение получаса.
– Отлично!
Син сунул тетушкино послание в карман и стал спускаться по лестнице. Кровь стучала у него в висках. Благодаря новому повороту дела от недавней тоски и следа не осталось. Наконец, спустя шесть лет, я нашел тебя. Роуз Бальфур, близок день расплаты!
Глава 2
План сработал куда лучше, нежели я ожидала. Син лично ответил на мое послание и потребовал, чтобы я пригласила мисс Бальфур на домашний прием и Зимний Бал.
Естественно, я воспротивилась – мол, я недостаточно хорошо знаю сию девицу, и мне лишь недавно стало известно, что она из числа моих многочисленных крестниц. Я упиралась, возражая, что девушка, возможно, не вполне нашего круга – в общем, изобрела тысячу отговорок. Однако Син отверг их все до единого! «Пригласи ее, – потребовал он. – И нынче же!»
Я нехотя согласилась – хотя, положа руку на сердце, к тому времени я уже пригласила мисс Бальфур, и она уже приняла мое приглашение. В этом нет ничего удивительного: репутация девицы оказалась под угрозой после Той Самой Размолвки с Сином, а приглашение мое предоставило ей великолепный шанс реабилитироваться в глазах общества. Я лишь слегка намекнула на такую возможность в моем письме, однако подозреваю, это было для барышни решающим аргументом. Порукой чему ее восторженный ответ и радостное согласие прибыть…
Так что моя невинная интрига возымела безусловный успех. Пламенная настойчивость Сина обещает многое – и я совершенно счастлива, что мы с Шарлоттой столь удачно подкорректировали список гостей. От души надеюсь, это послужит всеобщему благу…
Коляска на высоких рессорах покатила к конюшням, а Роуз робко озиралась по сторонам. Потертый сундучок и видавшее виды портманто стояли у ног девушки. Глядя вслед коляске, увенчанной знаменитым гербом Роксборо – великолепным единорогом и карающей десницей, сжимающей саблю, – она не сразу заметила лакея, подошедшего, чтобы перенести в дом ее багаж. Ну, вот и свершилось. Я здесь.
Величественный замок напоминал гордую птицу, с двумя пристройками-крыльями по обе стороны от башен. Четырехэтажная громада изукрашена была изумительной каменной резьбой, а просторный двор, обрамленный затейливым портиком и выложенный плиткой, с легкостью вместил бы с десяток карет.
Девушка словно ступила на страницы волшебной сказки. Еще не войдя внутрь, она поклясться могла: здесь в помине нет ни дымящих каминов, ни вытертых ковров, ни скрипучих лестниц, и из окон здесь не дует, и полы не проваливаются… да, это вам не родной ее Кейт Мэнор!
У девушки перехватило дыхание. О да, замок прекрасен, однако самое искреннее ее желание сейчас – чтобы грум немедленно оседлал для нее коня! Вскочить бы в седло – и скакать по пустоши, до тех пор, пока где-то глубоко внутри не исчезнет смутная тревога и какое-то тягостное предчувствие…
Увы, не суждено. И пусть она ненавидит все прочие наряды, кроме своих амазонок для верховой езды, а волосы вечно заплетает в косу и закалывает ее вокруг головы – в течение последующих трех недель ей предстоит одеваться, причесываться, вкушать пищу и улыбаться «как настоящая леди».
Роуз обреченно вздохнула. Да, выбора не было. Она обещала сестрицам, что сполна воспользуется милостью герцогини – и, что бы ни случилось, сдержит свое обещание. Я в долгу перед ними – благодаря мне перед сестрами могут открыться возможности, о коих мы и не мечтали…
Вот уж воистину, перспектива была неожиданной. Хоть герцогиня в нежном возрасте и была дружна с бабушкой Роуз, однако прилежной и внимательной крестной ее никто бы не назвал. Да, они с сестрами каждый год получали письмецо и подарочки на День Святого Михаила, а еще дежурные поздравления ко дню рожденья – но этим все и заканчивалось. Послания герцогини были столь предсказуемы, что в Кейт Мэнор родилась забава: получив очередное послание, Лили изображала счастливое изумление, а Далия нараспев проговаривала каждую строчку еще до того, как она была прочитана…
Роуз не уставала гадать, что побудило крестную пригласить ее к себе на бал – этот вопрос терзал ее с тех самых пор, как на прошлой неделе прибыл ливрейный лакей от герцогини. Впрочем, какая разница-то? Я должна быть благодарна за шанс вновь явиться в обществе – с Того Самого Вечера никаких надежд на это у меня не было…
Роуз предпочитала выражение «Тот Самый Вечер» – по крайней мере, оно было не столь ужасно, как «Твоя Непристойная Выходка», а ведь именно так именовала тот инцидент тетя Леттис. Хвала небу, Роуз будет избавлена от ее общества – как минимум на ближайшие три недели. Как ни любила она тетушку, но выносить ежедневно лавину горестных вздохов и скорбных гримас, оставаясь при этом невозмутимой, было явно выше ее слабых сил…
Нет, Роуз предпочитала вспоминать счастливые мгновения. За каких-нибудь полчаса до катастрофы она купалась в лучах внимания самого прекрасного мужчины на свете. Даже сейчас, закрывая глаза, она в мельчайших подробностях помнила его наружность: тепло-карие глаза цвета шерри, красивые черты… и как это лицо склоняется к ней, а губы готовы запечатлеть поцелуй на ее нежных устах. Роуз охватила дрожь. Прекрати немедленно! Тебе надлежит думать сейчас о Лили и Далии, а вовсе не о прекрасном ловеласе!
Увы, сестры пали жертвой тогдашнего ее детского безрассудства и последовавшего за ним оглушительного скандала: им заказан был путь в свет, на лондонские сезонные балы и прочие светские увеселения… Однако важнее было то, что Лили и Далия лишены были возможности встретить достойного жениха – и виной тому была она, Роуз!
5
Портманто – portmanteaux: тип сумки для одежды, чрезвычайно популярный в Англии и других частях Европы в XIX столетии для путешествий.