- Вы все-таки думаете, что на меня будет покушение? – спросил он, запивая таблетку водой из стакана.
- Практически уверен, Владимир Ильич. А вы представляете слишком большую ценность для нас, чтобы не принять хоть каких-то мер предосторожности.
- Ну что же, я не против. Поживем – увидим. Тем более, что я после этого даже не буду болеть гриппом? Замечательно! Это меня радует больше всего! – пошутил он.
Через несколько месяцев Ленин объявил мне, что у него все готово, и он может возвращаться домой.
- Вадим Васильевич, я думаю, больше откладывать ни к чему. Я написал все, что планировал, это все тут, - он показал мне небольшую холщевую сумку с бумагами. – Вы будете просматривать мои работы, как цензор? – спросил он.
- Думаю, Владимир Ильич, что в этом нет необходимости, вы и сами все понимаете, и вряд ли там есть что-то запретное, не правда ли?
- Да, ничего такого нет, можете быть уверены. Я все, что нужно, держу тут, – хлопнул он себя по лбу. – Когда отправляемся? А то мне не терпится уже заняться делами.
- В любой момент, как только захотите.
- Тогда, если вы не против, давайте еще разок прогуляемся в горы, чтобы достойно завершить мой отпуск, - предложил он. – Очень люблю горы! А дома, боюсь, для этого еще долго не будет времени…
- Давайте, Владимир Ильич.
* * *
Мы вышли на следующий день, на рассвете. До предгорий было километров десять, не более, и уже через пару часов мы стали подниматься на склон горы, густо поросший лесом. Еще часа через три, взойдя на первую невысокую вершину, остановились на отдых. Отсюда открывался великолепный вид на страну, лежавшую у наших ног – почти сплошные не очень густые леса с разбросанными между деревьями белыми домиками, змеящимися среди них реками и ручьями и синим небом в вышине. Подальше, за лесистой равниной, голубело в дымке озеро, а за ним – степь с отдельными группами деревьев и небольшими рощицами.
Перекусив, мы сидели на краю обрыва и смотрели в сторону, откуда пришли.
- Красиво здесь! – сказал Ленин. – Вот так бы и остался, никуда не уходил… Но нельзя – дела ждут. Да и по Наде соскучился, и по Маше.
- Ну что же, вы ведь сюда непременно вернетесь, Владимир Ильич, - сказал я. – Теперь вы знаете, куда мы все приходим после смерти, не правда ли?
- Все же не могу поверить. И потому сомневаюсь, что попаду сюда. Ведь сказано же, «по вере вашей будет вам», а у меня вера другая. Я хочу земную жизнь переделать, чтобы она была не хуже.
- Одно другому не мешает, Владимир Ильич. Но земная жизнь не вечна, и, рано или поздно…
- А вот скажите-ка, Вадим Васильевич, ведь я в своей земной жизни умер в 1924-м году, так? И где же я сейчас тут?
- Вас тут нет, вы пока живы. И скоро вернетесь на Землю.
- Как же так, ведь вы вот тут с 2027-го года. И отлично знаете из исторических источников, когда и как я умер. А я – тут, с вами…
- А вы помните, что Олег и Нина, которые умерли на Земле с интервалом в 50 лет, встретились тут через месяц? И живут около десяти лет вместе, хотя только с момента смерти Нины прошло более тридцати. Тут не то время, к которому мы привыкли… Эти парадоксы не поддаются логическому анализу, можете даже не стараться.
- Да, пожалуй… Однако, как интересно было бы встретиться тут с самим собой, уже умершим! А с вами мы еще здесь увидимся?
- Здесь – пока что нет, Владимир Ильич. Потому что, если вы измените историю, это будет уже другая история, не пересекающаяся с нашей. Те, кто жил в моей истории, например, те же Олег и Нина, останутся здесь со своим прошлым, в котором была война, Сталин… В котором вы умерли 21-го января 1924-го года. А те, что сейчас на Земле, будут жить уже в ином мире и иной истории. И они не пересекутся. Но мы, думаю, еще увидимся на Земле. Я буду вас навещать, если вы не против.
- Не только не против, а даже настоятельно об этом прошу! Не говоря уж о том, чем я вам обязан, я очень хочу, чтобы вы посмотрели, что у нас получится в новой истории.
- Ну, об этом я и так узнаю – из книг, газет, которые появятся после 1924-го года. Думаю, что вся литература последующего времени изменится, и это будут уже две разных литературы. Наверное, в здешних библиотеках будут даже два разных раздела – история номер один, и история номер два…
- И какая же из них будет истинной?
- Обе, Владимир Ильич, обе. То, что уже произошло, не может исчезнуть, а то, что еще предстоит создать… оно еще предстоит… Не могу сказать точнее, таких прецедентов в истории человечества раньше не было.
- Да, натворили вы делов, Вадим Васильевич!
- Еще не натворил, но натворю, с вашей и Божьей помощью! – засмеялся я.