Он (негодующе). Нет!
Она. Вы уверены?
Он. Конечно уверен. Неужели я мог вставить такую фамилию в свои стихи!
Она. А что тут такого? Она рифмуется со словом «компас», а компас в нашем положении как нельзя более кстати! Впрочем, вы поэт, вам лучше знать.
Он. Какое это имеет значение сейчас?
Она. Какое? Громадное! Если Бомпас в стихах не упоминается, мы можем сказать, что они написаны другой женщине, а вы показали их мне только потому, что меня тоже зовут Авророй. Так что извольте изобрести какую-нибудь другую Аврору ради такого случая.
Он (ледяным тоном). Если вы хотите, чтобы я солгал...
Она. Неужели вы, порядочный человек, джентльмен, скажете правду?
Он. Вы сломили мой дух, вы осквернили мои сновидения. Хорошо ! Буду лгать, отпираться, клянусь честью. Не беспокойтесь, я сумею сыграть роль джентльмена!
Она. Вы хотите свалить все на меня? Это низость, Генри!
Он (с усилием овладевая собой). Вы правы, миссис Бомпас. Виноват. Простите мою вспышку. Это у меня, вероятно, болезнь роста.
Она. Болезнь роста?
Он. Переход от романтической юности к цинизму зрелого возраста обычно занимает пятнадцать лет. Если они сжимаются до пятнадцати минут, такие темпы слишком стремительны, в результате — болезнь роста.
Она. Неужели сейчас время умничать? Ведь это решено, правда? Вы будете пай-мальчиком и солжете Тэдди, что у вас есть другая Аврора.
Он. Да, теперь меня ничто не остановит. Раньше я говорил ему только половину правды, а теперь исправлю свою ошибку и буду лгать вовсю. Я буду просто упиваться ролью джентльмена.
Она. Мой милый мальчик, я была уверена в вас. Я... Ш-ш! (Кидается к двери, открывает ее и прислушивается, затаив дыхание.)
Он. Что случилось?
Она (побелев от ужаса). Тэдди!.. Стучит по барометру. А если он подошел к барометру, значит, все в порядке. Может быть, Джорджина ничего ему не сказала? (Возвращается на цыпочках к камину.) Сделайте вид, будто ничего не случилось. Дайте мне перчатки, скорей.
Он подает ей перчатки. Она торопливо натягивает одну и с притворным спокойствием застегивает пуговицы.
Отойдите от меня подальше, скорей!
Он отходит от нее, упрямо сжав губы, и останавливается возле рояля, так как дальше идти уже некуда.
Я буду застегивать перчатки, а вы напевайте что-нибудь, тогда, может быть...
Он. Картина преступления будет полная. Ради всего святого, миссис Бомпас, оставьте свою перчатку в покое, вы похожи па карманного воришку.
Входит ее муж — цветущего вида, хорошо одетый коммерсант. У него короткая толстая шея, квадратный подбородок, по глаза веселые, а по линии рта можно судить, что это натура доверчивая. Выражение лица у него серьезное, но без тени недовольства — скорее наоборот.
Муж. Хэлло! А я думал, вы в театре.
Она. Я так беспокоилась, Тэдди. Почему ты не пришел к обеду?
Муж. Я получил записку от Джорджины. Она просила заехать к ней.
Она. Милая Джорджина! Как жаль, что я всю эту неделю не могла к ней выбраться. Надеюсь, у нее все благополучно?
Муж. Да, но она беспокоится о моем благополучии... и о своем.
Она бросает на Генри испуганный взгляд.
Кстати, Эпджон, мне бы хотелось поговорить с вами, если Аврора согласится обойтись без вас минуты две-три.
Он (сухо). Я к вашим услугам.
Муж. Торопиться некуда, успеем после театра.
Он. Мы решили не ходить в театр.
Муж. Вот как! Тогда, может, переберемся в мою берлогу?
Она. Зачем? Лучше я уйду, мне все равно надо спрятать бриллианты, раз мы не идем в театр. Дай мне мои вещи.
Муж (подает ей пушистое облачко и зеркало). Ну что ж, здесь, кстати, и места больше.
Он (оглядываясь по сторонам и расправляя плечи). Я, пожалуй, тоже за просторное помещение.
Муж. Так если ты не возражаешь, Рори...
Опа. Нет, нет, пожалуйста. (Уходит.)
Как только двое мужчин остаются одни, Бомпас неторопливо вынимает из бокового кармана тетрадку стихов, смотрит на нее в раздумье, потом смотрит на Генри, стараясь привлечь его взгляд. Генри прилагает все усилия, чтобы сохранить безмятежный вид.
Муж. Разрешите спросить, вам знакома эта рукопись?
Он. Рукопись?
Муж. Да. Может быть, вы хотите взглянуть на нее поближе?
(Сует тетрадку ему под нос.)
Он (разыгрывая приятное изумление). Да это мои стихи!
Муж. Как будто так.