Не надо, люди! Не губите!
Зажульканный, помятый вами,
И все же она цветок, не рвите.
Глубоки ее раны.
***
Жизнь длинна? Коротка, или как?
На вопрос не ответишь никак.
Память держит все – будто вчера.
Вот – невестой была, а уже так стара.
Удивляюсь, давно ли то было.
Давно. В жилах кровь поостыла.
Лучше все бы забыла.
Не так больно б в сравнении было.
Жизнь прошла скоротечно.
Все же не вечно.
Сердце бунтует, смириться не хочет.
Будет бороться, на усталость не ропщет.
Странно? Нет, обычная закономерность,
Просто в сердце нам вложена вечность.
Сам Адам с супругою Евой,
Если б плод не вкусили с запретного древа,
Восседали б за пиршеством с нами.
И трагедий бы не испытали.
Не оставили б нас этих грешников козни
С коротеньким сроком жизни.
С сердцем своим я согласна.
Бунт ее не напрасен.
Если ты сотворен по подобию Бога,
А он ВЕЧЕН! Ведь этого много,
Чтоб доказать: моя жизнь безгранична.
Я лично
В мечтах в Новом мире живу.
А в будни я от дома к дому хожу,
Чтобы спутников приобрести.
Иисус предложил эту ношу нести.
***
Я много странствовал
И много повидал.
Нырнул в объятия природы
И был у края небосвода.
Слыхал из бабушкиных уст,
Что сын Иеговы Иисус
Художником при нем служил,
Оттенки на палитре выводил
И ими украшал творенья Бога.
Боюсь, что слов таких не много,
Чтоб оценить ту красоту,
А я тем паче не рискну.
Готов упасть я ниц,
Его чтобы прославить кисть.
Все детство украшали воробей
Да стайка серых голубей.
Ну, черный ворон красовался.
Снегирь на зиму появлялся.
Сорока, как пижон во фраке,
Все в черно – белом лаке.
И весь набор за малым.
А тут не верилось глазам моим,
Диковинные птицы!
Ликует мое сердце.
Окраска перьев дивной красоты,
С фантазий детской простоты.
Казалось, вечность так бы любовался
И в серость прошлого не возвращался.
Но, толь от путешествия устал,
А может обуяла ностальгия. Затосковал.
Домой на родину вернулся
И вновь я в детство окунулся.
"Я жив!" – меня завидев, чирикнул воробей.
"Вернулся блудный сын и не жалей,
Родного края лучше не найдешь." -
Ворчливо каркнул ворон. Что ж
Я это понял, нет скучного в природе.
Художника мазок небрежен вроде
В моем отечестве, но сердцу дорог.
Меня здесь поселил Бог. Его подарок.
***
Дорога к Богу. Она прямая?
И без ухабин, широкая такая?
Она зовущая, что точно знаю,
И как ее не угадают?
Блуждают. Ищут. Не найдут.
Казалось бы, всмотрись, вот тут!
Однако, кто ищет, тот находит,
Не важно, в поисках как долго ходит.
Иной в мгновение узрит,
Пронзенный мыслью, поймает нить.
На днях случилось кое – что,
Старик дремучий лет под сто
Спасен при лютой пандемии,
Хоть вирус слыл непобедимым.
Ему предложен счет в уплату,
Лечения затрату.
Искусственно он воздухом дышал,
Подключен вентилятор легких.
Старик заплакал. Горько, безутешно.
Хотели успокоить – безуспешно.
И лишь попозже старец объяснил:
Не из-за денег он тужил,
От стыда. Теперь лишь осознал -
Почти сто лет бесплатно он дышал
Тем воздухом, что Бог дал,
Но ни разу Ему спасибо даже не сказал.
***
Мне больно! Я плачу.
Я в небо кричу:
– Помоги!
Но нет утешенья.
А значит, прощенья?
– Прости!
В твои я объятья,
О, Боже, нырнула. От счастья
Ослепла.
Спешила к тебе повести и других,
Смотрю, а сына средь них
Не включила.
Забыла, совсем упустила.
Нет, нет, в заботе его растила.
Совсем не в обиде он.
Ушел, отмахнулся от истины,
Связав себя с атеистами.
Не вместе мы.
Суд. Страшный Божий суд
Предвижу. Среди спасенных тут
Его не вижу.
Мне больно! Я плачу.
Я в небо кричу:
– Помоги!
***
Время настало сумбурное -
Яростное противоборство,
Не укротимо бурное,
Полное зла и коварства.
Мира властителем ставя себя,
Силой народ угнетают одни.
Против, идут другие, первых бесславя,