В мое тело точно впились сотни иголок. От боли потемнело перед глазами.
— О-ох!
Ректор подвел меня к диванчику. И вовремя. Ноги перестали меня держать, подкосились. Тело стала сотрясать такая крупная дрожь, что я подскакивала на месте и зубы выбивали чечетку.
С помощью бытового заклинания Вельфет высушил мою одежду. Потом он укутал меня в шерстяной плед и разжег в камине огонь. И все равно на собственные ступни я старалась не смотреть. Они были ярко-красными, с синими прожилками вен, а кончики пальцев… почернели.
«Неужели холод настолько ужасен, что смог нанести такие увечья?» — не укладывалось у меня в голове.
— Ну, рассказывайте, адептка Ади. Как вы докатились до рогатых драконов?
— Ы-зы-зы-ы… — Я попыталась ответить, но слова превратились лишь в нечленораздельные звуки, так меня трясло. Появилась реальная угроза откусить себе язык.
Ректор нахмурился и отлучился буквально на минуту. Вернулся он с пузатой чашкой в руках.
— Пейте.
Я вдохнула ароматный дымок, который поднимался от чашки, и без задней мысли пригубила напиток. Тут же по телу разлилось желанное тепло. Только я рано обрадовалась.
Буквально через мгновение мне сделалось еще хуже. Кинжальная боль скрутила внутренности, точно лютый мороз поселился внутри, а из глаз брызнули слезы.
— Ой-ой!
ГЛАВА 5
Я прижала руки к животу, скрутилась калачиком, но боль не утихала. Она была столь сильной, что я не знала, сколько еще смогу такое выдерживать. И так выла на одной ноте.
Мне казалось, что я умираю.
Не гнев дракона оказался самым страшным, а вот это…
— Что… вы мне… дали? От…ра…ви…ли? — едва совладала я с собственным языком, который почти перестал слушаться.
— Ты сама себя отравила, — фыркнул ректор. — Я просто вытянул разрушительное действие твоей силы наружу. Иначе бы завтра нашли твой хладный труп и обезумевшую от смерти подруги горгулью. У вас же привязка с ней образовалась, специально, случайно ли — не мне судить. А терять кровника всегда очень тяжело. В итоге у меня на руках остался бы рогатый бывший лучший адепт-пятикурсник с временным запретом к обороту, мертвая недоведьма и дикая боевая горгулья. Признавайся, Ива, за что ты так меня ненавидишь?
— Ой! Пш-ч!
— Пробудила все четыре стихии в себе, да, девочка? — словно из-под толщи воды доносился голос ректора. — Этого же ты добивалась?
— А-а-а!
В глазах то темнело, то светлело, то разноцветные мушки вокруг летали. И все равно я смогла разглядеть, как мои ладони вдруг покрылись изморозью, а потом она поползла вверх. Перекинулась на предплечья, обняла плечи, одновременно стиснула ребра и обожгла холодом живот.
Дыхание вырывалось хрипами и разлеталось в воздухе на мелкую белую крошку, точно я выдыхала снег.
— Правда, действовала жестоко так, резко, — уже не говорил, а кричал, брызжа слюной, Вельфет. Я его никогда таким взбешенным не видела. — Во всех своих энергетических структурах дыр понаделала, идиотка!
— Ы-ы-ы!
— Всем же вам вечно силы мало, выдумываете всякие глупости, только бы повысить магический уровень. Ломитесь в запретную секцию библиотеки, точно там все золото империи сокрыто! — распалялся Арранский, грозовой тучей нависая надо мной. — А как справляться с этой пробудившейся вдруг силой, ты и не подумала, да?
— Больно!
— Конечно, больно, когда твой огонь стал ледяным и морозит сейчас изнутри. До души дойдет, и перейдешь ты за грань, Ива. Не рановато ли ты туда собралась? Кто сжег все свои блокираторы и, главное, зачем?
— А-а-а! Не могу больше!
Вельфет поджал губы и вдруг сунул мне в ладонь какой-то белый кристалл. Тот буквально за мгновение стал синим, а мне неожиданно полегчало.
— О-ох, — выдохнула я, разглядывая его как настоящее чудо.
— Избыток силы перешел в накопитель, — объяснил Арранский и пододвинул ко мне сундучок с такими же белыми кристаллами. — Придется заняться сбросом, иначе ты не выживешь.
— А?
— Начинай, Ива. Если хочешь, конечно, дотянуть до утра, — тяжело вздохнул ректор. — Или, может, произошедшее было спланированным актом самоубийства, а я так не вовремя вклинился в твои планы?