Он позвал на помощь Дийнавир.
Что случилось дальше, молодой маг совершенно не помнил – до момента, когда почувствовал, что лежит, касаясь щекой деревянных половиц в своей комнате в усадьбе. Все вокруг было осязаемым, надежным и неизменным, и от сознания этого Владен застонал и прижался губами к жесткому дереву дома, который не оставил его в миг, когда сам он уже отчаялся…
Прошло много времени, прежде чем волшебник смог подняться и добраться до своей постели. Он не спал, а как будто бредил. Воспоминание о ядовитой красоте темных садов пробуждало в нем томление, которого не должно было быть и не было бы, если бы не жгущий изнутри бунт пролитой недавно крови… Не надеясь только на свой разум, он сделал еще одно усилие и, уже вторично за последние дни, вызвал сатту Куллинена.
На этот раз призрак выглядел не таким плотным, а был похож на облако мерцающего тумана, заключенное в прозрачную оболочку.
– Что ты хочешь узнать?
– Все то же. Случайна ли смерть Гиннеана?
– Неслучайна, и использована с редкой изощренностью. Аарет знал, что других наследников, кроме тебя, у Треллена нет. И что в День присутствия наследник должен находиться в Дийнавире.
Владен похолодел от нового понимания.
– Ты хочешь сказать…
– Аару нужно было, чтобы ты приехал сюда.
– Но зачем? Почему именно я?
Некоторое время призрачный собеседник Владена молчал. Видно было, как его зыбкая поверхность переливается мелкими искрами, выдавая нерешительность.
– Потому что ты – последний маг Сумерек.
– Что ты имеешь в виду?
На этот раз молчание тянулось еще дольше.
– Я не должен открывать тебе этого.
Молодой маг ошеломленно посмотрел на сатту.
– Не должен? Что это значит? Я обращаюсь к тебе за помощью, а ты говоришь мне…
– Ты – единственный наследник Дийнавира и последний маг Сумеречного ордена. Когда для тебя пришло время испытания кровью, твое ученичество закончилось. Ты теперь полноправный и искусный мастер. Я больше не могу подсказывать тебе, какой выбор сделать. Прости!
Привидение растаяло. Молодой хозяин Дома на Перевале снова откинулся на подушки и долго лежал, опустошенный, не в силах даже размышлять над словами сатту. Мир вокруг казался ему странно тихим, словно обезлюдел. Только когда тени на полу заметно передвинулись вправо, Владену удалось собраться с мыслями и осознать то, что он успел увидеть и услышать.
Аарет обладал чудовищной властью, такой, какую невозможно было объять человеческим сознанием, и эта сила жгла его изнутри, ища себе применения. Власть не имеет ценности, раз ею не пользуются. Могущество кажется пресным, если не демонстрировать его каждый день. И то, и другое лишается смысла, когда не толкает своего обладателя ко все большему совершенству – в его понимании, конечно. Миг, когда приспешники Ночи осознают свою зависимость от силы, которую, как им казалось, они навеки покорили, обычно наступает, когда пути назад уже нет. И настоящий Аарет умер, а цели того, кто владел теперь его телом, не имели ничего общего с человеческими.
Дийнавир был обречен на уничтожение – как последняя память об Изначальном мире, а может, и о свете вообще…
Владен содрогнулся. Что хотел сказать сатту, называя его последним магом Сумерек? Значило ли это, что Куллинен мертв? Бывало, умершие или погибшие маги еще некоторое время после смерти могли советовать живым… Но волшебник не ощущал пустоты при воспоминании об учителе – той прохладной гулкой каверны, которая должна была на некоторое время образоваться в его душе, если бы Куллинен действительно умер. Что же все это значило?
Он чувствовал, что еще немного – и его захлестнет мутная обморочная волна. Сейчас, во время испытания кровью, это несло большую угрозу, чем когда-либо, а у Владена, к тому же, не было уверенности, что враг оставит его в покое в ближайшие часы. Поэтому волшебник заставил себя подняться и отправился на стену – еще раз взглянуть на неприятельский лагерь.
Глава VI
Ближе к вечеру, когда ниже перевала уже начал сгущаться холодный туман, аарцы пошли на приступ. Впрочем, отряды нападавших, хоть и внушительные, были явно малы для того, чтобы прорвать защиту Дийнвира. Враги атаковали стены в трех местах, нигде не добившись заметного успеха, но, судя по бурному движению в неприятельском лагере, вскоре на смену отступившим должен были прийти другие. Аарет выбрал тактику изматывания противника, как будто тянул время.
Заговоренные Владеном доспехи спасли жизнь уже не одному ратнику, и заклинание точности, наложенное на оружие защитников Дома на Перевале, тоже действовало успешно. Его мастерство было способно на гораздо большее, но он знал, что такие действия не вызовут одобрения ни у самого Треллена, ни у его подчиненных. К тому же Владен не обольщался: его враг был могуч, изобретателен и в делах войны поднаторел лучше самых искусных полководцев Гарселина…
В полдень Анека отправился помогать раненым, а Владен остался при Треллене. Старший владыка Дийнавира был еще слаб и при попытке встать с постели едва удержался на ногах, но больше не проваливался в долгий бесчувственный сон и мог прекрасно оценивать происходящее. К нему то и дело являлись посыльные, он отдавал приказы – коротко, четко и проницательно, как будто видел все, что творилось снаружи, собственными глазами. Когда Треллен и его наследник оставались наедине, волшебник чувствовал на себе дядин взгляд, но, пару раз подняв голову в ответ, понял, что мысли старшего Дийнастина заняты не им. Оба большей частью молчали, и непонятно было, тягостно для другого это молчание или желанно.
Владен продолжал размышлять о своей встрече с Ааретом. Ему с трудом удавалось подавлять смятение, даже панику, оставшиеся в душе после их столкновения. Молодому магу и раньше приходилось иметь дело с теми, кто сознательно выбрал Тьму. Одни рассчитывали на снисхождение ночных богов, полагая, что после ухода последних светлых владык на земле воцарятся мрак и ужас. Другие таили обиду на небесных творцов за то, что те удалялись, оставляя мир на произвол судьбы. Третьи были очарованы тайной, окутывавшей ночные ритуалы. Четвертых просто влекла кровь – темные боги алкали кровавых жертв: животных и птиц, а то и людей, которых закалывали на низком плоском алтаре… Все это были чародеи невысоких ступеней посвящения, неглупые, опытные, и при этом все еще очень похожие в своей магической сути на Владена и других мастеров Сумерек. Но государь Аара больше не был человеком.
– Если бы Аарет просто собирался смести нас с дороги, он уже сделал бы это, – раздался рядом спокойный голос Треллена. Владен вздрогнул от неожиданности. – Хотел бы я знать, что ему на самом деле нужно!
Волшебник помедлил с ответом. Он до сих пор не решил для себя, как лучше посвятить старшего Дийнастина в тайну Аарета. Даже для самого Владена, чья власть над явлениями и вещами была намного больше власти обычного смертного, это открытие оказалось потрясением, чуть не убившим его разум. Но скрывать правду было нельзя. Молодой маг осторожно сказал:
– Он знает, что Дийнавир – это не только стены. Разрушить крепость для владыки Аара не значит победить.
Они впервые за долгое время встретились глазами. Треллен несколько мгновений испытующе смотрел на племянника, потом кивнул.