– Только…
Я попыталась составить предложение, но речевой центр отказывался работать.
– Оценив твое усердие, я решила снова повысить тебе жалованье! – заявила сияющая начальница.
Ну как мне объясниться, если она и слова не дает сказать?!
– Ты молодец, такая инициативная и изобретательная! Остальные пусть смотрят и учатся.
Несколько раз я по-рыбьи беззвучно открывала и закрывала рот. И слова вымолвить не удалось: шеф без умолку трещала о росте тиража, романах со звездами и своей девичьей влюбленности в Роберта Редфорда, которой она, увы, не дала развиться в нечто более серьезное. Я молчала, с головой накрытая мощным словесным потоком, а затем в последний раз отважилась ей возразить.
Опять впустую. Велев продолжать в том же духе, Маргарет бодро выставила меня за дверь. К этому моменту я была настолько раздавлена и сбита с толку, что уже не думала сопротивляться.
– Боже, ты как, в порядке?
Уэнди вылетела из своего кабинета и, перехватив меня, бредущую по коридору словно зомби, порывисто прижала к груди. Я даже ответить не могла: так велик был шок. Испуганная моим молчанием и потухшими глазами, подруга предположила худшее.
– Клэр, она что, тебя уволила? Ну все, тогда я тоже ухожу, сейчас же ей скажу!
Готовая биться до последней капли крови и разъяренная, она снова прижала меня к груди.
– Нет, – с трудом открыла я рот.
– Что «нет»? – смутилась Уэнди. – С тобой все в порядке?
Я не ответила. Бесцельно блуждающий взгляд наконец остановился на подруге.
– Нет, меня не уволили, – проговорили непослушные губы.
– Тогда что случилось? – недоумевала она. Ответ на этот вопрос до сих пор не уложился в моей голове.
– Мне снова повысили жалованье, – чуть ли не по слогам произнесла я.
К полудню я перестала брать трубку: все звонки были от репортеров или продюсеров, желающих из первых рук получить подробности моего сенсационного романа с Коулом Бранноном. К обеденному перерыву стало ясно: это гораздо серьезнее, чем досадная неприятность. Ни один из нескольких десятков людей, с которыми я в тот день общалась, не воспринимал меня всерьез. Всего за несколько часов вполне уважаемая корреспондентка – пусть даже «Стиль» не является оплотом серьезной журналистики – превратилась в самую обычную шлюху, которая во что бы то ни стало решила вскарабкаться по звездной лестнице. Идиотке повезло, и на первой же ступеньке ее осчастливила голливудская знаменитость.
Сбылись мои наихудшие опасения. Всегда боялась, что люди подумают: в кресло старшего редактора в столь юном возрасте я попала исключительно через постель. Ничего удивительного, такое в глянцевых журналах случалось не раз и не два, да и в других сферах бизнеса путь наверх зачастую лежит через койку босса. Для журналистки очень выгодно закрутить роман с каким-нибудь известным и влиятельным: актером, политиком, рок-звездой – и впоследствии использовать его как катализатор карьерного роста.
И вот все решили: я из тех ловких девиц. Всегда старалась быть профессионалом, а теперь получается: мои успехи и достижения пришли благодаря Браннону, а не кропотливому труду.
За ланчем, который пришлось съесть прямо в кабинете, предварительно отключив все телефоны, я думала о нем. Интересно, он уже видел «Будуар»?
Если да, то наверняка страшно злится. Я нервно кусала ногти, представляя его реакцию. Коул оскорбится до глубины души. С девушками вроде меня он не встречается и тем более не спит. Уверена, он подумает: я затащила его в уборную специально, чтобы получить пикантный кадр для обложки таблоида.
В принципе можно было не переживать: этот парень мне врал, а сейчас, вне всякого сомнения, кувыркается с очередной замужней красавицей… Можно было, но не получалось.
Набрав в легкие побольше воздуха, я перевернула весь стол, пока не нашла блокнот, который в прошлую субботу брала с собой на интервью. Спешно перелистав, отыскала его номер мобильного. Тот самый, что поклялась себе никогда не использовать. Но случившееся сегодня – настоящий форс-мажор, я просто обязана сказать: мерзкая статья не моих рук дело.
Непослушные пальцы набирали цифры, и я попутно отметила: код по-прежнему бостонский – 617, а не 323, как в Лос-Анджелесе, и не 646, как на Манхэттене.
Один гудок… Второй… Секунды превратились в тягучую патоку. Сердце бешено билось, ладони стали влажными, во рту пересохло. Может, не стоило звонить? Может, повесить трубку?
– Алло! – посредине третьего гудка ответил сонный женский голос.
Я страшно растерялась и не знала, что сказать. Взглянув на дисплей, проверила, правильно ли набран номер.
– Алло? – повторила незнакомка, на этот раз с легким возмущением.
– Да, здравствуйте, – собралась с духом я. – Мне нужен Коул Браннон.
Почему его сотовый у женщины? И куда важнее: почему я так ревную?
– А кто его беспокоит? – рявкнула незнакомка на другом конце провода.
– Клэр Райли, – робко представилась я и долю секунды слушала тишину.
А потом женщина рассмеялась, но как-то сипло и невесело.
– Надо же, сама Клэр Райли! – с явной издевкой воскликнула она – Клэр, это Ивана Донателли, пресс-секретарь Коула. Уверена, вам известно, кто я такая.
Судорожно глотнув воздух, я почувствовала, что обливаюсь холодным потом. Что она там делает? Почему отвечает на звонки? Может, Уэнди ошиблась, и их с Коулом фотографии в прошлом «Будуаре» вовсе не так безобидны? Ну вот, снова поставила себя в глупое положение. Со стороны небось кажусь обезумевшей от страсти идиоткой.
– Привет, Ивана! – как можно любезнее и спокойнее начала я. – Звоню по поводу…
– Статьи в «Будуаре», – договорила за меня пресс-секретарь.
– Да…
Мне опять не дали и слова вымолвить.
– Я сама собиралась обсудить с вами эту тему, – вкрадчиво пропела Ивана. – Как говорится, на ловца и зверь бежит.
Интонация подчеркнуто нейтральная: в каком она настроении, что задумала, не разберешь.
– Мне просто нужно извиниться перед Коулом, – блеяла я. – Уверяю, статья вовсе не моих рук дело. Между нами ничего не было, вот и хотелось бы…
– Клэр, мы с ним только что встали, – перебила она, а у меня чуть сердце не остановилось. – Он сейчас в душе и, боюсь, не сможет с вами поговорить. Более того, уверена, вам больше не стоит общаться с Коулом Бранноном.
– Но ведь… – попыталась возразить я.
Боже, они действительно любовники!
– Он наверняка уже сделал соответствующие выводы о вашем морально-этическом облике, – совершенно спокойно продолжала Донателли. – Со своей стороны, буду крайне признательна, если вы не станете нас тревожить.
– Нет, вы не понимаете! – зачастила я. – Клянусь, статью подготовили без моего участия! Пожалуйста, послушайте…
– Нет, это вы послушайте. – Вкрадчивый голос неожиданно стал угрожающим. – Я крайне возмущена вашим поведением и попыткой извлечь выгоду из интервью с Бранноном, разрешение на которое вам любезно предоставили. Молите бога, чтобы этот материалишко в «Стиле» получился нормальным, иначе клянусь, натравлю адвокатов, и мало не покажется…
– Но…
– Нет, давайте выясним все раз и навсегда, – оборвали меня спокойные, неторопливые слова. – Никогда больше не звоните мне и не пытайтесь связаться с ним. То, что вы сделали, возмутительно, даже подумать не могла, что журналистка способна так опуститься. Посмеете нас еще раз побеспокоить – сделаю все от меня зависящее, чтобы вас уничтожить, ясно?
– Но…
– Думаете, Браннон лишний раз взглянет на такую, как вы? – прошипела Ивана. – Всего хорошего, мисс Райли!
Не дав и слова вымолвить, она повесила трубку, а я, оцепенев от шока, две или три минуты апатично смотрела на телефон.
Можно не сомневаться: он меня ненавидит. А еще, он все-таки спит с Иваной Донателли. Надо же, а ведь я почти поверила в то, что он не врал… Как оказалось, совершенно напрасно.