Глава 4. Кто ты такой и откуда взялся?
— Я, конечно, любознательная, но не до такой степени. Без этой информации как‑нибудь да переживу.
Ха. На другой ответ, собственно, я и не рассчитывал. Иначе бы попросту разочаровался в Пятнашке. Своей же несговорчивостью она лишь подстёгивает меня и дальше играть на мелодичных струнах её нервишек. Ничего не могу поделать, нравится мне как она кусается: дерзко, но изящно.
Девочка‑бунтарка с «высокими моральными принципами» — с каждой минутой ты распаляешь меня всё сильнее. Признаю, этот разгорающийся огонёк заманчив, но тут важно контролировать процесс и не позволить ему перерасти во что‑то… такое, откуда будет сложнее выбраться.
— Что ж, — киваю, показывая, что принял её решение к сведению. — Я бы мог начать разглагольствовать и пытаться тебя переубедить, но, честно говоря, мне лень.
Вот это её в ступор ввинчивает, конечно. Идеально. Ровно те эмоции, что я и хотел получить. Положительные, отрицательные — неважно. Главное, они есть. А с этим можно работать.
— Лень. Тебе… лень?
— Ага. Всё равно ни к чему не приведёт. Ты чисто из вредности будешь брыкаться, а я железной терпелкой не отличаюсь. И сразу оговорюсь: романтика‑сопли‑слюни, это всё мимо. Вообще не по моей части. Просто имей в виду, если где‑то я буду слишком резок — это не значит, что конченый. Таков мой стиль.
— И извиняться тоже, как понимаю, не твой стиль?
— Именно. Не заточен я под всю эту ваниль, уж не серчай.
Зелёные глазки недобро щурятся. Хищная лиса под маской овечки, отвечаю.
— Ну и ты в таком случае не серчай, если частенько будешь послан на три весёлые. Таков мой стиль.
— Справедливо. И ещё больше мотивирует. Запретный плод — он тем и сладок, что запретный.
— А. То есть мне надо согласиться и тогда ты отвянешь, переключившись на кого‑нибудь другого? Я в деле! Назначай время и место.
Э, хитрюша. Решила так легко отделаться? Не выйдет. Не хочу я переключаться раз уже выбрал. В этом плане считайте меня старомодным.
— Ха, ну уж нет, — строго грожу ей. — Первое слово дороже второго. Отказалась, так что терпи. Считай, с этого момента я становлюсь твоим персональным провидением.
— Да я просто счастлива. Запишу этот день в календаре как праздник, — саркастично фыркает она. Пятнашка так сексуально закатывает глаза, чистая эстетика. А как губки надувает. Так и хочется коснуться их. В идеале поцелуем, но сейчас это чревато. Вокруг слишком много осколков и как‑то не улыбается, чтобы один из них впился мне куда‑нибудь.
Поэтому ограничиваюсь максимально невинным жестом: пропускаю кончик её косички между пальцев, чуть оттягивая. Лохом буду, но отрицать не стану: в ней определённо что‑то есть. И это что‑то, наверное, естественность. Красота, не испорченная модными веяниями. Минимум макияжа без нарисованных бровей и накладных ресниц. И эти веснушки… они чертовски соблазнительны.
Пятнашка опускает взгляд на прядь, которой я играю, но не пытается отстраниться. Просто смотрит, после чего наши глаза встречаются. Секунды растягиваются в маленькую вечность, в которой меня так и подмывает всё же рискнуть здоровьем…
— Вам там как, удобно? — над нами вырастает лицо ещё одной официантки, портя весь момент.
— Превосходно, — даже палец большой вскидываю для убедительности.
— Класс, я рада, — встряхивает та своим малиновым хвостом. — Я, конечно, ничего против не имею, но тут повсюду камеры понатыканы и всякое такое. Не говоря о том, что посторонним сюда низя. Ваську могут оштрафовать, если начальство увидит, поэтому как бы…
Дальше можно не продолжать.
— Понял, — складываю осколки на столешницу и выныриваю обратно к своему бургеру, на нейтральную территорию.
Бельичевская тоже торопливо вскакивает на ноги, отряхивая покрасневшие коленки. Ещё и такая пунцовая. Сгорает от стыда за то, что нас спалили. Хех. Со стороны можно подумать, что нас застукали с поличным за прям‑таки непристойными вещами.
— Подменишь, мне в уборную надо, — просит её напарница с хитрой улыбочкой. Очевидно, в ближайшее время Пятнашку ждёт допрос с пристрастием.
— Да‑да. Конечно, — суетливо откликаются в ответ, сгребая битое стекло в мусорку. Задёргалась, задёргалась как. — Ай, — по указательному пальцу стекает тонкая струйка крови. Услужливо протягиваю салфетку. — Спасибо, — отвечает предельно вежливо, но на меня больше не смотрит. Куда угодно, только не в мою сторону.
— Пластырь есть?
— В аптечке.
— Во сколько заканчиваешь?
Резкий переход темы всё же заставляет её удивлённо поймать меня в основной фокус.