Когда пригоняю в универ её ещё нет. Или есть, но где‑то блуждает со своими старостскими обязанностями. Тут не поймёшь и никак не отследишь. Зато сдерживаю слово, беспрепятственно оккупировав насиженное местечко. Готов даже щебетание пташек за спиной слушать ради новой порции вербальной пикировки, но Бельичевская, с порога заметив меня, спокойно проходит мимо и поднимается на последний ряд. Э, нет. Такого уговора у нас не было.
Подхватываю потрёпанную тетрадь на пружинах, оставшуюся ещё, наверное, со школы и топаю к ней, падая рядом. Ноль реакции, вагон равнодушия. Василиса молча подвигается ближе к вновь дрыхнущему Паштету, чтобы я не касался её плечом.
— Расскажешь, как понимать сей широкий жест? — чтобы лучше её видеть разворачиваюсь вполоборота, для удобства подпирая голову рукой.
— Ты про что? — как ни в чём не бывало отзывается Пятнашка, доставая из рюкзачка, украшенного цветными значками, очечник.
— Про твоё послание и тотальный игнор без объявления войны. Как его расценивать?
— Никак. Написала и написала, — очки в чёрной оправе водружаются на нос. Забавно. Ей идёт. Делают глаза ещё более выразительными.
— Написала, чтобы написать?
— Именно.
Препод входит в аудиторию и народ поспешно сбавляет звуки. Приходится подстраиваться, тоже понижая тон.
— Меня подразнить?
— А что, получается?
— Непревзойдённо.
— Отлично. Значит, я двигаюсь в правильном направлении.
А, то есть это она специально? Типа, хитрая многоходовочка, нацеленная… а, собственно, на что нацеленная? Да не. Больше чем уверен, она сама уже пожалела, что не сдержалась. Хорохорится же так, чтоб в грязь лицом не ударить. Девочки ведь гордые создания. Слабину показывают только когда им это выгодно.
— И что дальше? Будешь баловать меня по праздникам скупыми поздравлениями и анимационными открытками из тт (прим. авт: Тик‑Ток)?
— Может быть, — Пятнашка склоняется над пухлым блоком со съёмными листами, отгораживаясь от меня шторой из волос.
Это она тактично намекает, что всё? Разговор окончен? Не, не пойдёт так. Валяющимся на столешнице карандашом подцепляю пряди. Чтоб не закрывали обзор на пухлые губки и треклятые веснушки, не дающие мне покоя.
— Ты ничего такая, знаешь? — комплимент не ахти какой, но от меня большего ждать и не приходится.
— Знаю. А вот ты не особо.
Ха. Какой комплимент, такая и ответочка. Кусачка. Я в восторге.
— Не прохожу по твоим стандартам?
— Ни по одному из пунктов.
— Например?
— Вежливость. Обходительность. Уважение к собеседнику.
— У‑у‑у, ну прям идеальный мужчина. Нимба над головой у него не должно быть, не? Огорчу, нужный тебе типаж выродился ещё на этапе формирования социума. Не выдержал конкуренции.
— Возможно.
— Тогда может стоит снизить планку и снизойти до простых смертных?
— Нет, благодарю. Лучше одной, чем с кем попало.
Ну… Такая принципиальность, несомненно, похвальна, но она же генерирует и соответствующие выводы.
— Признавайся, ты ещё девственница?
Худые плечи обалдевше вздрагивают, а кончик гелиевой ручки в нерешительности замирает над страницей.
— Это не твоё дело, — прожигая взглядом конспект огрызаются в ответ. Огрызаются, но при этом отлично видно, насколько ей неловко. Знакомый румянец, заигравший на щеках, выдаёт с потрохами.
— Ясно. Значит, угадал, — что ж, удивлён. Удивлён и впечатлён. Такая красотка и до сих пор невинная? Это парни слепошарые, или она неприступная как стены Алькатраса? — Слушай, ну это круто. В двадцать лет и не опробовать всех прелестей секса. Я тебе даже чутка завидую. Такие приятные открытия впереди. Могу поднатаскать, кстати. Предпочтительно на практике, теория в таком вопросе не приветствуется.
— Грубиян.
— Да где грубость? Всё ведь на добровольной основе, никакого принуждения. Ради благого дела. Когда надумаешь, только маякни. Примчу в тот же миг. Обещаю, сделаем всё красиво и нежно.
— Ты мерзкий… И аморальный… И гадкий… И… — дальше эпитетов не подбирается. Видимо остался один мат, но хорошие девочки не матерятся.
— И при этом чертовски обаятельный? — накидываю свой вариант. — Что ж, не самые худшие оскорбления, которые мне приходилось слышать в свой адрес. С ними можно работать. Как там говорят: от любви до ненависти один шаг и всякое такое, да? — придвигаюсь ближе, одаривая её горячим дыханием и практически касаясь кончиком носа миниатюрного ушка с россыпью серёжек‑гвоздиков. — Как думаешь, у нас это сработает, Пятнашка?