— Дай сюда, дурень! — забрал монету долговязый и попытался сломать ее руками.
Бабы с "задних рядов" смотрели так, что аж вода из ведер выливалась. Управа на народ найдена! Главное, чтоб этот золотой не был последним…
— Уходим, — взяв под руку девку, усадил ее в телегу. — Они тут еще долго возиться будут.
— Нашелся делач! — хмыкнула она, но с места мы тронулись.
— Может, к Вакуле пойдем, он поделит? — донесся до меня вопрос толстяка.
— Нет, он еще и себе затребует, за работу! — не терял надежды долговязый.
— А вот нам к Вакуле не помешало бы заехать, — сказала Дина, вновь куда-то заворачивая.
Минут через десять телега остановилась около небольшой каменной постройки. Из приоткрытой двери слышались тяжелые удары по металлу.
— Еремей! — первой в кузницу заглянула рыжая. Я топтался сзади. Надо бы таксистку развернуть после Вакулы, полно на сегодня добрых дел!
От горна внутри стояла ужасная духота. В середине, за наковальней, гремел молотом настоящий великан. Под рубахой перекатывались рельефные мышцы. Спина громилы в ширину запросто могла вместить двоих, как я. Кучерявые волосы взъерошились, со лба стекал пот. Лицо и руки были черными от сажи.
— О, Динка! — встрепенулся мужик. — Прости, не приметил сразу. Подковы срочно на замену понадобились…
— Да мы ненадолго, — заверила она. — Мы с новым помощником завхоза, Марком, познакомиться пришли…
Я будто набрал в рот воды, потому активно закивал. Такой, если осерчает, кулаком в лепешку превратит. С первого попадания!
— И узнать, тебе Василь крышу обещал починить?
— Давным-давно уже сам сделал, — мотнул головой громила и задумчиво потеребил длиннющую бороду. Боюсь представить, кто в ней водился… — А вот что он мне точно обещал, так это наладить торговлю с городом. Работы у меня всегда край непочатый, а денег мало… — Тут он оценивающе посмотрел на мои брюки.
— Ере-е-ема! — с улицы послышался мелодичный голосок.
Дверь вновь приоткрылась, и на пороге показалась прекраснейшая особа. До чего же хороша была, чертовка! Крепко сбитые бедра, иссиня-черные локоны, спадающие на пышные груди и осиную талию… А глаза — две блестящих льдинки. Губки алые, щечки розовые…
— Ой, у тебя гости? — смутилась она, встретившись со мной взглядом.
М-да, зарекся я после одного случая с чьими-то женами связываться! Однажды муженек очередной дамы умудрился залезть ко мне в окно ночью. Проснулся я от того, что что-то уперлось между ног. До сих пор страшно думать, что было бы, если бы ружье не дало осечку…
— Дина помощника Василя привела… — Кузнец угрожающе сдвинул брови.
— Марко, — кивнул я с вежливой улыбкой. — Позвольте узнать ваше имя?
— Инга… — улыбнулась в ответ красотка, сложив руки под аппетитными формами.
Рядом со мной вдруг что-то хрустнуло. Повернув голову, вздрогнул — в стол впилось лезвие топора.
— Давно хотел его туда переложить. Силы не рассчитал, — потирая костяшки пальцев, объяснился Вакула. Для приличия.
Намек ясен. А жаль. Женщин я повидал много. Жена кузнеца могла составить конкуренцию лишь парочке из высшего света.
Тем временем кто-то недовольно сопел у моего уха.
— Нам пора, — процедила сквозь зубы Дина. — Еще к Бруту надо заехать.
Не говоря больше ни слова, рыжая бесцеремонно вытолкала меня во двор. Мне даже показалось, что ей стало… обидно? С чего бы? Как будто это в нее топором промахнулись!
Напоследок я обернулся. Как я и думал, провожали меня задорные глазки! Ох, чую, они еще доставят проблем…
Архив некоего Брута располагался на соседней улице. С виду это было полуразвалившееся деревянное здание с хлипкой дверкой, державшейся на соплях. Окна оказались плотно занавешены изнутри, и я даже усомнился, что архивист на месте.
Телега остановилась так резко, что я впечатался в рыжую.
— Черт! Неужто с колесом беда… — Девчонка, спрыгнув на землю, принялась осматривать драндулет со всех сторон.
— А как еще может быть с вашими дорогами… — фыркнул я. — Прямо знак свыше, что с разъездами пора заканчивать!
Рыжая, видимо, тоже поняла, что архив пустует, и никуда не спешила. Я решил не сидеть на месте и размять ноги. Мне показалось, что в одном окне дернулась занавеска — будто кто-то подошел к нему. Загляну-ка туда.
Начав продираться сквозь заросли, я вдруг нащупал языком что-то твердое за клыком. Вот же ж! Мясо, что ли? А я еще этой Инге улыбался!
Добравшись до окна, я уж позабыл, зачем шел. Стекло послужило заменой зеркала, которое я, между прочим, всегда носил с собой в сюртуке. Предварительно поплевав на ладони, я широко открыл рот и преспокойно принялся выковыривать застрявший кусочек. Позор! И как красотка только не засмеялась?
Вдруг кто-то постучал по моему плечу. Я обернулся, ожидая увидеть рыжую…
— Изыди, ирод! — Меня обсыпали солью. Еще и чеснок в ноздрю умудрились просунуть! — Накося, получи!
Даже не знал, за что хвататься! То ли за задергавшийся нос, то ли за щиплющие глаза. Нет, я люблю чеснок! А какой соус из него к свиной рульке подавали в доме деда! Но кто ж зубчик в ноздри сует? Что за доисторические методы лечения насморка?!
Оглушительно чихнув, протер слезящиеся глаза. Благо, в них попало не много.
Тем временем сухенький мужичок, стоявший напротив, занес надо мной толстенную книгу…
— Дядь Фома! — раздался голос рыжей. — Вы зачем это?
— Динка! — Дедок отскочил, как ошпаренный. — Ты супостата привела?!
— Так это ж завхоза помощник новый. Разве вам Захар не говорил?
— Захар? Нет… — Фома опустил книгу. — А чегой-то он мне в окно зубы скалит?!
— Мясо застряло! — показал я на рот.
— Ага! Успел когось сожрать! — Мужичок снова замахнулся.
— Да чтоб вы знали, уже мой прадед кровь не пил! — оскорбился я. — И вообще, нынче мода такая — никого не есть!
Потерев жиденькие усишки, он воровато огляделся и протянул руку:
— Брут, Фома Хомич.
— Марко Готи. — Хоть один коверкать мое имя не будет! — Позвольте спросить, а чем это вы меня обезвредить пытались?
— Да вот, почитываю Гоголя время от времени… — Фома протянул мне увесистый томик. — Там еще в "Вие" папка мой покойный упоминается. Правда, не помирал он, а пропал из селения на два года и бурсу так и не закончил. Запойный был…
Специфический мужичок. Вот вроде трясется, как заяц, а глаза хитрющие, как у лисы. Еще и смешно окает. На груди носит какой-то самодельный кулон, от которого разит чесноком. Так сказать, все средства самообороны при себе!
— А вы чего закрылись от всех? — поинтересовалась рыжая.
— Дык выходной в кои-то веки решил устроить! А то ж каждый день бумаги сижу перебираю. Недавно еще и крыша протекла, так половину пришлось переписывать! Хорошо, я всех до десятого колена наизусть знаю. А то б случились и с нами мертвые души…
— Значит, вам Василь ремонт обещал, — кивнула Дина.
— И не токмо! Чернила заканчиваются, бумаги тоже кот наплакал… Откуда мне это добро брать? По закону подлости, еще начнут тут рождаться и помирать, и куда я их запишу? — Мужик поднял фиолетовый от чернил палец.
— Вот Марко этим и займется. Решит проблемы за считанные дни! — обрадовала меня девчонка.
— Премного благодарен! — Брут отчаянно затряс мою руку. — А вы откуда сам будете, пан начальник?
— Издалека. — Кое-как вырвавшись, я поспешил к телеге, пока на меня не повесили еще сто дел сверху. — Пора ехать, Дина!
***
На мои уговоры вернуться труженице и патриотке было плевать. Повозив меня еще пару часиков туда-сюда, она-таки добилась своего. Вся Чертова заводь знала меня! И желала что-нибудь да получить! В карман, на развитие родины… Неважно! Мы даже заехали на подкормку сада. Взгляды мужиков были очень красноречивы. Благо, никто, кроме кузнеца, не мог похвастаться хорошенькой женой.
Какая-то Солоха, дама корпулентная и излишне гостеприимная, все спрашивала, женат ли я. Язык чесался сказать "да". Ну, даже для меня это было слишком… масштабно!