— Ты на кого руку поднял?! Неблагодарный! — визжал черт, прыгая из угла в угол. — Все декорации испортишь!
— Так им и надо! — топча разбросанные повсюду лепестки, я побежал за ним по комнате. — Тебя кто просил?!
— Дай объяснить! — Рогатый перелетел на люстру и поджал хвост. — Я тебя когда к ведьме перенес, сам к Солохе побежал, сплетнями делиться! Хозяйка моя шельму замужнюю вспомнила, да и загорелась желанием отомстить — это наши ведьмы любят! Говорит, есть у меня идейка… Неча тут языком паршивым чесать, надо и место знать! — проблеял он с самыми честными глазами.
— И что же вы задумали? — Я начал расхаживать вокруг люстры, предупреждающе вертя тросточкой.
— Хозяйка прознала, что Вакула решил сегодня выходной себе устроить. До обеда в кузне просидит, да и до дому, к женушке, чтоб время с ней провести, щей отведать. Только не сказал он ей об этом, сюрприз захотел сделать. Солоха этой лисе письмо от твоего имени написала, мол, приходи ко мне к обеду, хочу с тобой объясниться… Она и придет, блудом ведомая, наверняка подумает, что ты в ее сети попался. Но мы не пальцем деланы: есть у Солохи средство одно… зелье правды зовется. Она его в вино добавит, которое вы разольете. Ты сам не пей, выплевывай или только вид делай. Достаточно пары глотков, а мы тут как тут… С муженьком и всем селом впридачу! То-то он ее искать кинется! А она на него — со всей правдой!
— Делать вам нечего? — Вот я и пожалел, что разговорился с ним на ночь глядя!
— Жить надо весело! — Черт спрыгнул с люстры, потеряв бдительность.
Тут-то я его и прижал тросточкой к стене.
— Ты хоть подумал, что мне тоже достанется?! — прошипел я. — А с Ингой что будет? После такого позора один выход — топиться!
— Предателям в деревне не место! — Рогатый стал извиваться, как уж. — А тебя мы героем-разоблачителем сделаем! Тем более глаз на тебя другая баба уже положила! Отпусти!
— Какая еще баба?! — перепугался я, надавив сильнее.
— Ведьма… рыжая… — прохрипел нечистый.
— Дьявольское отродье! — процедил сквозь зубы, но, сжалившись, убрал трость. — Доставил же ты проблем!
Черт, кашляя, сполз по стеночке вниз, изображая жертву нападения.
— Где мой гоблин?! — понял, что чего-то не хватает.
— Так это… он письмо как раз пошел передавать.
— Смахивает на ОПГ, — почесал затылок я.
Задушевная беседа прервалась шорохами со двора и лошадиным ржанием. Я кинулся к окну. Никакой телеги у забора уже не стояло. Зато к дому, размахивая метлой, уверенно шла та самая корпулентная дама, интересовавшаяся моим семейный положением. Хоть в чем-то меня пронесло: ни один ее глаз больше не косился в мою сторону!
В том, чтоб открыть дверь, не было необходимости. Мадам зашла без приглашения, с порога заявив:
— Ну шо, готово?
В пухленьких ручках она держала пузатую бутылку вина. Завидев меня с тросточкой и черта, распластавшегося на полу, Солоха нахмурилась и воскликнула:
— Тю! Касатика моего обижаешь?
В лоб мне тут же прилетел мощный щелбан. В глазах заискрило, и я так и повалился на пол…
***
Очнулся на мягком. Приподнявшись на локтях, огляделся. Я почивал на "ложе любви" в полном одиночестве, но… без одежды. Точнее, в одних шортах с красными сердечками! Видимо, для пущей правдоподобности!
Смахнув с себя лепестки ромашек, я прошлепал в комнату в поисках одежды. Гады! Спрятали куда-то вместе со всеми сундуками! Чтоб не сбежал!
Со стороны портрета послышался ехидный хохот.
— Смешно тебе?! — скривился я, глядя на веселого дядьку.
— Коль шутка хороша, чего не посмеяться?
— Нашел время остроумничать! — обиделся, нервно глянув в окно. Пускай споткнется по пути… или лучше сразу мужа своего встретит!
На столе теперь стояла бутылка вместе с корзинкой яблок и винограда. Отщипнув пару ягод, я спросил:
— И долго я был в беспамятстве?
— Полдень на дворе, — утирая слезы от смеха, Гоголь прикрылся книжонкой.
— И ты с ними заодно! — ткнул пальцем в портрет.
Но дядька уже замер, делая вид, что ничего не слышит. Я присел на подоконник и открыл форточку — душновато стало… Это ж надо было такое учудить! Нет, лучше иметь ввиду какие-то пути побега! А то еще в пылу гнева налетит на меня, и все… поминай как звали! Прибьют прямо на ложе, в ромашках!
В дверь тихонько постучали. На ватных ногах, не спеша поплелся навстречу смертному приговору. Но на пороге меня ждало еще большее удивление.
— Дина?!
— Марко?!
Мы с рыжей вылупились друг на друга так, будто встретились впервые.
— Ты что, спал? — Взгляд ее сполз на мои дизайнерские труселя.
— Да! — прикрылся руками, как смог. — Зачем пришла?
— Обсудить кое-что хотела. — Рыжая заглянула мне за спину. — А ты ждешь кого-то? — вздернула она брови.
— Ж-ж-жду… — неуверенно закивал я, зыркая по сторонам. Когда там Ингу нелегкая принесет?
— И кого, интересно? — Бесцеремонно оттолкнув меня, Дина прошествовала в комнату.
Хоть я и не видел ее лица, готов поспорить — оно багровело от злости!
— Это… еще что? — Рыжая заглянула за шкаф. Сжав кулаки, резко обернулась. — Ах вот как, значит?! Букеты мне по ночам носит, а сам… Кобелина! А я еще с ним поделилась всем!
Схватив из корзины яблоко, она швырнула в меня им. Увернувшись, я подбежал к скандалистке и крепко сжал ее со спины.
— Ты все неправильно поняла!
— Совсем дуру из меня не делай! — брыкалась Дина. — Раз хочешь со стервой этой шашни крутить, не приближайся ко мне! После всего, что я тебе рассказала…
— Да черт с Солохой ее наоборот проучить собрались! — развернул ее к себе и встряхнул для профилактики. Заметил, что Дина впервые за все это время собрала волосы в причудливую косу, которая теперь растрепалась. — Мы ее зельем правды напоим…
Тяжело дыша, Дина сначала не поняла, что я сказал… Но уже через пару секунд глаза ее полезли на лоб.
— С ума сошли?!
— Ма-а-арко-о-о! — послышалось с улицы.
— Ёж-твою-мышь! — выразилась за меня рыжая.
— В шкаф! — прошипел я, толкая ее.
— Занято! — заявил черт из распахнутой дверцы.
— Под кровать! — дернул Дину в другую сторону.
В дверь снова забарабанили.
— Живее! — Я стал собственноручно заталкивать ее под постель.
— Да погоди! — Рыжая попыталась пролезть, придерживая юбку. Послышался звук глухого удара. — Ай!
Инга вновь постучала, теряя терпение. И я его терял!
— Ничего личного! — Не церемонясь, схватил Дину за выпяченную пятую точку и… пихнул как можно сильнее!
Куда меня послали из-под кровати, я б в жизни не повторил! В панике мечась из стороны в сторону, я сдернул одеяло и, обернувшись им, побежал навстречу гостье. Не сражать же наповал с порога! А произведение цветочного искусства и без того было испорчено!
Наконец распахнув дверь, я так и обомлел. Румяная краса сложила ручки перед собой и недовольно вздернула бровку. Черные локоны спадали на сорочку, усыпанную пестрым орнаментом, бедра облегала синяя юбка. Груди часто вздымались, норовя выпрыгнуть из декольте. Ну как такой женщине вообще можно отказать?!
— Заставляешь даму ждать! — с упреком сказала она вместо приветствия.
— Думал, ты придешь позже, — улыбнулся я. И все-таки не буду черта подводить. Не моего полета птичка, хоть и хорошенькая…
Войдя без приглашения, Инга вдруг прижала меня к двери своим бюстом:
— Зачем тебе одеяло? Прячешь там что-то?
Еще и носиком по моей щеке поводила, словно что-то вынюхивая.
— Холодно. — Крепче вцепился в самодельную мантию. Лучше так, чем в позорных труселях!
— Разве вампирам бывает холодно? — Голос Инги резко изменился с раздраженного на бархатистый.
— Вампиры тоже люди! — выпалил я и, чуть ли не поперхнувшись от осознания сказанного, взял ее за руку. — Что ж мы на пороге стоим?
— Действительно! — усмехнувшись, Инга обернулась и громко ахнула. — А ты подготовился!
— Да это так, приятное дополнение! — Я подтолкнул ее к столу, чтобы пьеска не затягивалась. — Надеюсь, ты любишь ромашки? — Чтоб я еще в этом что-то понимал!