Дармовый шабаш был назначен на шесть вечера. Я искренне надеялся, что гости придут не с пустыми руками — черт явно не мог незаметно обчистить половину трактира!
Но, возвратившись в дом, я… потерял дар речи! В столовой уже был накрыт стол. И он буквально ломился под тяжестью тарелок! Я так и замер на пороге, рассматривая вереницу блюд.
— Компотик и медовуху я, конечно, спер из подпола… — сознался черт, польщенный моей реакцией. — Но потом я пробежался по карманам посетителей… и честно купил все это у Янко! Ну че, красота? Только сразу говорю, одной котлеткой ты уже не отделаешься!
Глава 23. Поддай огоньку!
Глава 23. Поддай огоньку!
Вскоре самовар был растоплен, а стол — окончательно сервирован на тринадцать персон. Рогатый занял укромный уголок под стулом, где собирался сидеть я.
— Ты галушки к себе придвинь, а то Захар их пожрет! — напоследок выглянул нечистый.
— Сиди да помалкивай! — Накинув на него скатерть, я вдруг почувствовал подозрительный запашок. — Ты что, уже хряпнул?!
— Всего лишь продегустировал! — хрюкнула обнаглевшая морда.
Словив мандраж, я вышел на улицу глотнуть свежего воздуха. Перед смертью, так сказать, не надышишься…
Правда, одиночество мое продлилось недолго. Через пару минут на тропинке, ведущей к пригорку, появились двое: Дина с лекарем. Всю дорогу они о чем-то переговаривались. Рыжая так вообще на себя не была похожа: шла развеселая, с румянцем на щеках, в пристойном платье, явно пылившемся в шкафу для особого случая. Бирюзовый цвет подчеркивал белизну ее кожи, сочетался с глазами и удачно контрастировал с медной копной, собранной в косу. Я инстинктивно приосанился и будто заново осознал, что все это время рядом со мной была… девушка. А не истрепанное, вечно злобное создание, прятавшееся в бесформенном мешке.
— Ты гляди, уже нас ждет! — по привычке усмехнулся Захар. — Смурной ты какой-то, пан завхоз!
— Скорее задумчивый, — сказал я, не отрывая глаз от Дины.
Ответив мне насмешливым взглядом, рыжая вздернула подбородок и между тем сообщила:
— Гостей будет тринадцать.
— Где-то завалялся еще один достопочтенный гражданин? — с не менее важным видом подыграл ей. Судьба словно глумилась надо мной, подсылая чертову дюжину!
— Кузьмич. В народе — Чуб, — кивнула Дина и, не выдержав, сорвала маску спесивой дамы. — Он отстать не мог! Привязался и все, зови его! Ни одну гулянку не пропускает!
— Между прочим, он рекордсмен по выкопке картошки! — нашел достижение Захар.
Скрипя зубами, я крикнул Тильбо, чтобы готовил еще одно место, и пригласил назойливого лекаря в дом. Сам остался с Диной — встречать остальных.
— Признаться, не узнал тебя, — не придумал я ничего лучше. — Отлично выглядишь в этом платье.
Дина пропустила комплимент мимо ушей и вместо хоть какого-то "Спасибо" воскликнула:
— Кажется, Солоха идет!
Подавив тяжелый вздох, я натянул улыбку. Корпулентная ведьма не заставила себя ждать — заявилась с тарелкой золотистых пирожков и, любезно поприветствовав нас, прошествовала в дом.
Следом пришла весьма колоритная пара: громадная тетка, встречавшая пана рядом с Солохой, и щуплый мужичок, с которым мы тоже виделись. Именно он поспособствовал нашему с чертом знакомству — за ним рогатый погнался с лопатой. Тетка без умолку подгоняла благоверного, обращаясь к нему исключительно "Котик". За что мужик заслужил такое погоняло, я мог только гадать. Судя по глазам, натура его была далеко не белой и пушистой…
— Маруся! — представившись, женщина вручила мне саженец в горшке. — А это муж мой, Сева.
Котик только похлопал ресницами в знак знакомства и послушно прошествовал за супружницей.
— Чудной он, ты внимания не обращай, — поспешила объяснить Дина. — Маруська его никак закодировать не может. Ужасно запойный мужик этот Сева…
— Оно и понятно, почему, — кашлянул я.
За парочкой пожаловали коллеги из академии. Коротко поздоровавшись, они с непониманием покосились в сторону Дины и присоединились к застолью. А застолье уже набирало обороты: спор Солохи и Захара соревновался по громкости с перебранкой Маруси и Котика.
Завидев угрожающую фигуру кузнеца, я больше не мог устоять на месте. Ноги буквально сами поворачивали в дом!
— Да не полезет он на тебя с кулаками при всех! — взяла меня под руку Дина.
— Пф! На глазах у всего селения не постеснялся с голой задницей оставить, а тут точно совесть взыграет! — вскинулся я.
— Прекрати бубнить! — шикнула Дина и крепче вцепилась в меня — чтоб не сбежал!
Вакула уже поднимался по пригорку с мужчиной, которого я видел однажды. В то утро, когда народ пришел глазеть на птичник, именно он твердил, что ко всему причастен нечистый. Теперь старик не нуждался в представлении: благодаря седому чубу на лысой голове я легко догадался, кто передо мной.
— Вечер добрый, пан завхоз. — Судя по тону Вакулы, вечер как раз-таки обещал быть не добрым…
Бросив на нас с Диной презрительный взгляд, кузнец без приглашения зашагал в дом. Земля под ним будто сотрясалась… А может, это меня так от нервов колотило.
Дольше всего мы прождали Брута — он опоздал, но в качестве извинений вручил мне томик сочинений Гоголя, завалявшийся у него в двух экземплярах. С самим Николя он тоже не забыл поздороваться — Тильбо успел повесить портрет в столовой.
Оставив саженец в сенях, я последним прошел к гостям и поздно понял, что до конца вечера обречен смотреть на Вакулу. Как назло, он занял место в конце стола — прямо напротив меня! Дина села по левую руку — в опасной близости от логова черта. Благо, его хозяйка восседала на противоположной стороне, рядом с Захаром.
Тильбо стал разливать напитки, предварительно спрашивая кому что. Ароматные блюда дымились так, будто были только вытащены из печи — не обошлось без стараний рогатого. Заслышав жадное глотание слюны под стулом, я вспомнил про уговор и придвинул галушки поближе. Пока гости накладывали себе еду, даже успел кинуть ему пару штук. Дурак так оголодал, что подавился — галушки же были горячими! Пришлось покашлять для прикрытия!
— Смета-а-анки-и-и… — шепнули мне.
Легонько пнув черта, чтоб не наглел, я ляпнул сметаной на пол. Как-нибудь разберется!
Выбирать было из чего. Кроме того, что черт принес свои любимые яства, он раздобыл еще и запеченную курицу, и огромный холодец, на который я не мог смотреть без содрогания. Переел вчера!
Присоединившись к трапезе, я заметил, как Дина стесняется взять блюдо с варениками. Подозвав Тильбо с этой просьбой, деликатно спросил:
— Что-нибудь еще?
По одному взгляду понял, что именно. В трактире она за обе щеки уплетала крылышки…
— И курочку неси.
— Та котлетку мне, а не курочку… — просипели под стулом, за что снова получили пинок. Каков нахал! И так Вакула глаз с меня не сводит, жизнь усложняет! Еще и другие услышать могут!
Словно читая мои мысли, Чуб стал озираться. Заподозрил что-то, с-собака! Он сюда только за этим и приперся!
Следующий час прошел спокойно — то было затишье перед бурей… Солоха интересовалась, как мне живется в родных краях и почему такой мужчина, как я, все еще не женат. Захар поднял тост за новоселье и, оценив медовуху, начал плести все, что приходило в голову: как в этом году прошел сенокос, как удачно разродилась Дунька, кто и с какой болячкой приходил к нему лечиться… Интереснее всего было Котику: мужик сметал все, что оказывалось рядом с тарелкой. Заглотив полпирога, он стал пихать в себя блюдо с котлетами. Я еле успел схватить одну и "случайно" уронить. Из-под стола донеслось довольное чавканье — пришлось изображать, что это мне так вкусно! Дина странно посмотрела на меня — то ли поняла… то ли разочаровалась!
Двое в конце стола перешептывались, постоянно зыркая в мою сторону. Чуб еще на печку показывал — думал, там я прячу черта… Когда разговор о плохом урожае стих, Вакула прочистил горло и вдруг громко спросил: