Отскочив от брызг, Дина оставила сюртук на стуле с одеждой, принесенном из столовой.
— Значит, ты у нас и завтра пару вести собрался? — рыжая окинула меня насмешливым взглядом.
— Захар попросил. Надеюсь, обойдемся без твоих уловок? — выгнул бровь.
— Уловок? — Дина с хитрой улыбочкой склонила голову. — Для знатока французского мой вопрос был безобидным… Я всего лишь поддержала вашу дискуссию!
Издевается, даже не краснея!
— Вот как это называется?!
— О ревуар, месье! — Дина неуклюже сделала реверанс. — Меня еще задание Захара ждет!
И она сбежала! Сбежала, снова выставив меня идиотом!
Рядом брякнуло ведро.
— Вот, тоже в кухне нашлось… — Тильбо протянул мне какой-то кусочек темного цвета.
— Что это? — повертел в руках.
— Мыло. Из золы.
До марсельского мыла из соды и оливкового масла этому самозванцу было далеко, прямо как мне до поместья в Трансильвании! На всякий случай понюхав его, я решился намылить волосы. Если что, пока я отсюда выберусь, новые успеют отрасти…
— Как водичка? — раздалось за моей спиной.
Резко открыв глаза, тут же об этом пожалел!
— Нашел, когда припереться! Чего тебе?! — огрызнулся я, скорее промывая их.
— Та ниче, о делах твоих зашел справиться…
— Плохи они! — Плюнул наугад — горечь в рот затекла!
— Э! Я, че ли, виноват?! — обиженно хрюкнул черт.
— Мыло в глаза попало… — Наконец смог открыть их и сразу наткнулся на возмущенного рогатого. — Вакула с Чубом мне хлопот подбавить решили. Говорят, ни за чем ты здесь не смотришь, вот и не удивляйся, если в селении что-то случится!
— Дезертирство! — охнул рогатый. — Че, раскусили?
— Раскусили, сразу же понятно было! Ты зачем налет на конюшню устроил? Меньшими жертвами нельзя было обойтись? — запоздало предъявил ему.
— Так я ж ради тебя старался! — Помощничек деловито сложил руки на груди. — Не боись! Угрожать-то они для виду могут, а сами выгоды хотят!
— У Вакулы другие мотивы. Ты про Ингу забыл?
— От и не скажи! Не стал бы он тебя так кошмарить, пару раз бы в морду дал — и хватит! — покачал головой черт. — Он же торговлю с городом все не наладит. Сам не может туды-сюды кататься, в селении обязан быть. Василь ему давно еще обещал, да никак руки не доходили. А у нас дойдут!
— И что ты собрался вытворить на сей раз? — Зная его, я был готов ко всему!
— В Балдейкино сгонять надо… Не хотелось бы, конечно, лишний раз пятаком светить, но ближе ниче нет. Так и быть, че-нить придумаю! — Глаза рогатого забегали по сторонам. — А с Чубом разговор короткий: бражку ему всунем, курочки сготовим и отцепится! Этот дурень больше из вредности с Вакулой повязался.
— План неплохой, но настроены они решительно, — с опаской посмотрел на него.
— Да и мы не пальцем деланы! Обожди, одно копыто — здесь, другое — там! — потер руки нечистый.
Взгляд мой совершенно случайно упал на сюртук. И тут, неожиданно для себя, я вспомнил о недавнем происшествии…
— Стой!
Черт обернулся.
— Можешь кое-что из Балдейкино прихватить? — И нерешительно добавил: — Для Дины…
— Че, опять черевички тащить? — Он аж подпрыгнул на месте. — Не, я пас! Товар дефицитный, в Балдейкино его точно не будет!
— Да какие черевички? — не понял я.
— Ну как? Царицыны, золотом расшитые! Или че там щас в моде?
— Не о них речь! — отмахнулся раздраженно. — Атласное платье можешь принести? Желательно бирюзового цвета…
— Тю! Че пугаешь так? — Рогатый даже выдохнул с облегчением. — Не вопрос! Тем более девчонка меня от гнева Солохи спасла…
— Тогда не буду тебя задерживать! — Помахав ему, я принялся смывать мыльную жижу с волос. Совсем забыл про них!
***
Помощничек все не возвращался. Миновал час, второй, третий… а он словно в воду канул! Когда же Чертова заводь погрузилась в сумерки, меня стало клонить в сон. Вскоре я оставил попытки дождаться рогатого, надеясь, что хотя бы эту ночь селение проведет без потерь.
Утром меня разбудил Тильбо. Я даже забыл, каково это, просыпаться не вздрагивая! Без задней мысли умылся, распутал пальцами локоны (гребень давно был утерян) и хотел уже одеться… Да только и здесь не обошлось без подвохов! Рубашка со штанами были постираны после полевых работ и за ночь, конечно, не высохли — помешал прошедший дождь.
В шкафу меня ждал лишь один костюм… тот самый, с щедрого плеча черта! Который я больше никогда не хотел надевать!
До последнего не мог смириться с бордовой рубашкой и голубыми брюками… Даже обыскал весь шкаф в надежде, что старик что-нибудь забыл. Но, кроме завалявшегося в углу ночного колпака, ничего не обнаружил… Видимо, сегодня мне было суждено терпеть позорные смешки!
А впрочем, чтобы услышать глумление в адрес своего внешнего вида, мне не пришлось выходить из дома.
— Неужели в селении вновь намечается променаж? — прозвучало со стороны портрета.
Стараясь держать себя в руках, я сел за стол и принялся за смородиновый пирог, чудом уцелевший после новоселья.
— О, такими темпами к нам нагрянет целый карнавал… Держись, Венеция! — пошутил дядька и, вздохнув, вернулся к чтению рукописи.
Вот только он даже не подозревал, какую дельную мысль подкинул…
— Точно! — Я вскочил из-за стола, чуть ли не повалив стул.
Парлямо итальяно, значит? А что лучше всего передает итальянский дух, что приходит на ум, когда слышишь название этой страны? Нет, с пиццей и пастой и так все ясно…
— Carnevale di Venezia! — всплеснул я руками. — Не стоять же мне снова, не выдумывать какие-то словечки! Да у меня даже штаны от маскарадного костюма, купленного в Риме!
— Голубчик, ты сбил меня с толку! — нахмурился дядька. — О чем это ты?
— Теперь я обучаю адептов иностранным языкам, — сообщил я, приосанившись. — Вчера мы говорили по-французски, а сегодня я как раз хотел познакомить их с Италией!
— Боюсь представить, что будет, когда ты доберешься до англосаксов… — Гоголь с недоверием покосился на меня. — Разве ты настолько хорошо владеешь языками?
— Нет, но это мне не мешает! К тому же в итальянском я понимаю больше, чем во французском! — напомнил ему.
— Пользуешься чужим невежеством, — Николя неодобрительно покачал головой. Откинувшись на спинку кресла, он помолчал несколько секунд, а после с ностальгией в голосе произнес: — Ах, какие то были прекрасные времена! Помнится, карнавал в Венеции я не застал, зато оказался свидетелем празднования в Риме… Как я был впечатлен! Я даже писал об этом своему сердешному другу и однокашнику, Александру Семеновичу… Удивительная вольность! А чего только стоят маски!
— Маски мне и не хватает… — тут я призадумался. Затея вот-вот могла потерпеть крах: одних цветных брюк да рубашки для воплощения итальянского духа было недостаточно.
— Дай мне минуточку, пожалуйста.
Дядька вдруг поднялся с кресла и скрылся вне поля моего зрения. Вернулся он не с пустыми руками.
— Должно быть, тебе знаком Пульчинелла из комедии дель арте? О, еще Гете наблюдал эту "вечную" маску! Но я приобрел ее не из-за всенародной любви, — Гоголь приставил маску к лицу и усмехнулся, — она единственная подошла к моему птичьему носу!
Из портрета вынырнула полупрозрачная рука со сморщенной, чересчур носатой личиной черного цвета. Радости моей не было предела — я готов был расцеловать дядьку!
— Ты, голубчик, вернуть ее не забудь. Больно душу греет… — Мне показалось, что Николя прослезился.
Поблагодарив его, я позабыл про пирог и направился в сени. Уж было отпер дверь… как внезапно заметил в углу тросточку. Ту самую, которую дед запустил в меня напоследок! Нашлась! Как удачно!
Захватив ее для полноты образа, я выдвинулся в академию. Дорожки слегка размыло, под ногами хлюпали лужи, но я был погружен в собственные мысли: придумывал, о чем расскажу адептам.
К терему вовсю стягивались жаждущие знаний: кто-то кидал на меня удивленные или насмешливые взгляды, кто-то проходил мимо, зевая и не замечая ничего необычного. Я же держал путь в "учительскую" — одной детали в моем костюме все-таки не хватало.