Как это возможно, чтобы это безобразное, грязное, одурманенное наркотиками существо было моим внуком? Он что, никогда не моется? А его комната! Просто в голове не укладывается, что кто-то может жить в такой дыре. Там не поместился бы даже кролик. Крысы и те решили бы, что для них там слишком грязно.
Я специально не предупредила этого юношу о своем визите, мне хотелось посмотреть, как он живет на самом деле. И об этом я уже пожалела. У него было достаточно времени, чтобы прибраться, но он и пальцем не пошевелил, даже к моему приезду. Видимо, его не научили уважительно относиться к другим. Наверняка в этом виновата его мать.
Патрик отворачивается, отходит в угол комнаты и бормочет что-то, но я не могу разобрать. Затем снова подходит ближе и садится передо мной. Он дымит как паровоз. Без понятия, что именно он курит, загрязняя и без того ядовитый воздух и уничтожая свои легкие и последние клетки мозга, но это точно не табак. Пытаюсь рассмотреть его сквозь слои грязи на лице. Его черты напоминают мои – слегка выступающие скулы и мощный подбородок. Он крупный, с оливковой кожей и растрепанными каштановыми волосами (их слишком много на макушке и слишком мало по бокам). У него карие глаза, но кроме этого я не нахожу в нем ни одной черты мужчины, которого когда-то любила. Внутри меня все сжимается. Я должна взять себя в руки.
Собираюсь с силами.
– Так значит вы моя бабуля?
Даже не предложит выпить чаю после долгой дороги.
Мне очень хочется ответить, что случилось недоразумение и в агентстве допустили ужасную ошибку, и на самом деле я все-таки не его бабушка. Но меня учили говорить правду, и честность стала моей привычкой.
– Да, – отвечаю я. – Похоже, так оно и есть. У меня есть все документы.
Вытаскиваю их из папки и показываю Патрику. Вонь от наркотиков становится сильнее, когда он приближается ко мне, чтобы взглянуть на бумаги.
– Вот запись о вашем рождении. Можете заметить, что вашего отца записали под именем Джо Фуллер. Это имя моему сыну дали приемные родители, когда увезли с собой в Канаду. Другие источники подтверждают, что это тот же самый Джо Фуллер. Анализ ДНК мог бы окончательно развеять все сомнения, но юристы меня заверили, что этой информации и так достаточно.
Патрик едва взглянул на документы, будто ему совсем плевать на давно потерянных родственников.
– Я взял фамилию матери, – заявляет он. – Мой отец недолго пробыл с нами после моего рождения. Меньше недели, если быть точнее.
Кажется, Патрик считает, что я должна за это извиниться. Ну уж нет.
– Так вы расскажете мне, что произошло?
– С вашим отцом?
– Ага, с моим отцом, который бросил меня и мою мать. Вашим сыном. Вы вроде упоминали, что вас разлучили. Это как?
Я просто отказываюсь опускаться до такой неприкрытой грубости. Выдаю ему только основную информацию:
– Нас с твоим отцом разлучили, когда он был еще младенцем, всего несколько месяцев от роду. К сожалению, я никогда его больше не видела. Было просто невозможно отыскать его – пока не стало слишком поздно.
Сколько раз за эти годы я пыталась найти его. Только в 1993 году мне удалось узнать хоть что-то, когда страшное письмо пришло в Баллахеи.
Патрик откашлялся.
– Ну, и когда он умер?
– Мой сын умер в 1987 году.
Мне трудно произносить эти слова.
– Понятно.
Он даже бровью не повел. Подходит к окну, возвращается, выдыхает в воздух длинную струю вонючего дыма.
– Как он умер?
– Он был заядлым альпинистом, – неохотно отвечаю я. – Отправился покорять Скалистые горы и трагически погиб, сорвавшись в пропасть.
– Молодец.
Меня поражает его бесчувственность. Кажется, я уже начинаю ненавидеть этого Патрика. Но я все равно продолжаю:
– Я никогда не общалась с парой, которая его усыновила. Видимо, они не могли иметь своих детей. Когда случилась эта трагедия, их не было в живых. Спустя несколько лет какие-то их родственники – кузены, кажется – наконец-то разобрали семейные архивы и обнаружили документ, подтверждающий, что я его мать. Одна из них, женщина из Чикаго, написала мне письмо и рассказала, что случилось. Это было в 1993 году.
На тот момент я уже оставила какие-либо надежды увидеть своего сына, но последнее, что я могла ожидать – новости о его гибели. Мне все еще непросто вспоминать то письмо.
– Эта женщина виделась с ним всего несколько раз, поскольку они жили далеко друг от друга. Она ничего толком не могла рассказать мне о нем. Умер неженатым, и, насколько ей известно, детей не имел.
Патрик затягивается и выдыхает дым. Его лицо непроницаемо.