Имеется в виду, что Володя рухнул, упал, бросился на диван. Он как бы отрешенно отправил свое тело в полет, закончившийся на диване. Мысль, в общем, ясна. Но выглядит так, словно Володя кого-то убил и бросил тело на диван. Определения — «сухое, поджарое» и даже «свое» — ситуацию не спасают. Наоборот, они ее усугубляют и придают ей какой-то зомби-юмор:
«Володя бросил на диван свое сухое поджарое тело».
Интересно, как ему это удалось — бросить свое (сухое и поджарое) тело? Астральным духом?
Отдельно я не люблю употребление слова «туловище». «Его туловище отличалось хорошей мускулатурой». Почему не сказать просто — что у мужика были хорошие мышцы?
Еще одно сомнительное слово — «кожа». Употребляя его, всегда постарайтесь дать читателю однозначное, не поддающееся альтернативным истолкованиям объяснение: чья конкретно это кожа. «Его ноги были обмотаны кожей», пишет наивный автор. Э-э… Ну, это, мнэ-э, кожаными ремнями такими, ну типа обувь, поясняет автор. Если у героя на плечах кожа, если у него пояс из кожи, если он этой кожей, упаси Митра, разбрасывается, — пожалуйста, не испугайтесь лишних слов или расхожих определений и уточните, что кожа была «выделанная буйволова» или там еще какая. А не человеческая. И не лично его, персонажа, который, возможно, линяет как удав или удавом является.
Удручающее впечатление производит описание самостоятельной деятельности рук и ног. Это в какой-то мере связано с тем, что фэнтези и межавторские проекты часто пишут люди, начитавшиеся западных романов. А западные романы выходят у нас далеко не всегда в идеальных переводах. Существует школа перевода. В частности, эта школа учит тому, что не надо ничего изобретать. Давным-давно принято в русской переводческой традиции такой-то оборот английского языка передавать таким-то оборотом русского языка. И это нельзя придумать, это надо просто знать. Вот как правописание слова «линолеум», сколько ни гадай, все равно перепутаешь, иди и смотри словарь.
Но некоторые переводчики не ходят в школу и к ней не принадлежат. И вот уже появляется у знаменитой гейши «сатиновое кимоно» — спасибо, что не веселенький ситчик; а ведь «сатин» по-ихнему — это шелк…
Но еще хуже — кальки. То ли в менталитете дело, то ли просто язык так устроен, но в английском языке у рук и ног гораздо больше автономности, нежели в русском. Не исключено, что все началось с Великой Хартии Вольностей или с конституционной монархии. У нас монархия абсолютная — и как только она перестала быть абсолютной, сразу начались революции и другие безобразия. То же и в языке. Голова царит над телом, а тело повелевает руками и ногами. Если в тексте, написанном по-русски, рука что-то делает сама по себе («рука потянулась к кошельку», «рука схватилась за меч») — это сигнал тревоги. С героем происходит нечто выдающееся, из ряда вон выходящее. Ноги не слушаются, руки лезут, куда не просят! А голова-то у тебя, брат, где?
Вот пример из «конановского» рассказа — в данном случае употребление «расчлененки» вполне уместно:
«Печать Повиновения подействовала безотказно. Миклош принял флягу, хотя лицо его отразило высшую степень недоумения, когда рука помимо его воли поднесла сосуд к губам, а ноги сами подняли тело и повели вслед за странным человеком в одежде наемного убийцы.»
У героя, написанного по-американски, это дело совершенно обычное. Как он там разбирается со своей демократией — не очень понимаю, но это, в общем, как-то работает.
В написанном по-русски тексте это не работает. Как-то раз мне пришлось редактировать один текст, где расчлененкой страдало решительно все. Упав, герой смотрел, как мимо идут ноги прохожих. Ноги вообще были очень самостоятельными: они топали, догоняли, толпились… Если героиня причесывалась, то ее руки укладывали волосы. Если она ела, то ее челюсти жевали. Если она спала, то ее тело мерно дышало (приводя в ужас окрестных некрофилов). Мы честно боролись с расчлененкой, возвращая части тела в подчинение их законному властелину — самому человеку.
Еще одна ужасная вещь, которую, возможно, покажет редактор, — это необходимость согласования глаголов по виду. Кажется, совсем простая грамматическая вещь. Глаголы могут быть совершенного или несовершенного вида. Действие может совершаться постоянно или одноразово. Употребляя в одной фразе глаголы разного вида, постоянно отдавайте себе в этом отчет и отслеживайте — как они у вас работают. «Он погнался за ней и уже совсем догонял, как вдруг она села в карету, и он отстал». Он (что сделал?) погнался, (что делал?) догонял, она (что сделала?) села в карету, он (что сделал?) отстал. Здесь глагол несовершенного вида почти на месте — он догонял ее некоторое время, а потом опять начались события, и он отстал. Но вообще — рискованно, и не лучше ли станет фраза, если сказать — «догнал»? Он почти догнал ее, но тут она села в карету. Еще пример «пограничного» варианта: «Он опустил голову и молчал». В принципе, фраза не содержит ошибки. Но важно отдавать себе отчет в том, что одно действие было одноразовое «что сделал? — опустил», а другое — длилось «что делал? — молчал». Обычно поправляют на «он молчал, опустив голову». Но в принципе фраза допустима. В девятнадцатом веке так писали.