Иосиф Бродский в цитированной выше нобелевской речи добавил к этому еще и о читателях: «Произведения искусства, литературы в особенности и стихотворение в частности обращаются к человеку тет-а-тет, вступая с ним в прямые, без посредников, отношения. За это-то и недолюбливают искусство вообще, литературу в особенности и поэзию в частности ревнители всеобщего блага, повелители масс, глашатаи исторической необходимости. Ибо там, где прошло искусство, где прочитано стихотворение, они обнаруживают на месте ожидаемого согласия и единодушия — равнодушие и разноголосие, на месте решимости к действию — невнимание и брезгливость. Иными словами, в нолики, которыми ревнители общего блага и повелители масс норовят оперировать, искусство вписывает «точку-точку-запятую с минусом», превращая каждый нолик в пусть не всегда привлекательную, но человеческую рожицу».
Настоящая поэзия и проза выражают этой «рожицей» вашу душу — и душу ваших настоящих читателей. Настоящий писательский труд не делает вас модным и коммерчески выгодным автором, это удел милой и понятной массам беллетристики. Прочтите цену успеха и популярности Толстого в его дневниках — мы уже говорили о них в первых, главах этой книги. По этому поводу Чехов заметил, что поэзия и проза, желающие быть успешно проданными при жизни автора, «содержат не то, что нужно, а то, что хочется; они не идут дальше толпы и выражают только то, что хотят лучшие из толпы». Читатели читают не то, что вы пишете, а то, что они воспринимают. Посему одна из причин необходимости добиваться совершенства стиля и точности письма — в том, чтобы вас нельзя было неверно понять, переврать или исказить в свою пользу, не отступая от ваших слов.
Проблема коммуникации с читателем в том, что истинная литература выносит вас далеко вперед по отношению к современности, отрывает от читателя, обрекает на одиночество первопроходца в горних высотах. И заставляет думать о том, как донести непонятные строки до живых и дольних людей, среди которых вы живете. Более того, в XXI веке, когда вы пишете на фоне великих, собственная образованность становится частью обязательного инструментария писателя — или вы будете нелепо доказывать уже давно известные теоремы и осваивать давно наскучившие формы. Еще хуже то, что все художественные вершины индивидуальны, определены не только языком, но и генетикой автора. И истинный поэт или писатель действительно больше слышит, чем пишет, пишет, как слышит, — а значит, обречен на данный ему Богом уровень текста.
Как донести эти звуки до читателя? Читать ему их вслух, причем «с душой».
Традиция чтения и пения стихов — давняя. Как вы помните, первые эпосы в истории человечества пелись, а сказки рассказывались, так что мелодика стиха и звучность прозы имели значение от века. В Бурятии, например, эта традиция недавно восстановлена — там проводятся конкурсы исполнителей одической поэзии, написанной современными авторами в соответствии с традициями региона. Исполнение идет под собственное инструментальное сопровождение или без него. Жюри по мере сил оценивает состоятельность текста, богатство языка, оригинальность произведения и выразительность декламирования.
В европейской части России филолог Борис Эйхенбаум в начале прошлого века разделил звучащую поэзию на напевный, декламационный и говорной стих. Каждое поэтическое чтение склоняется к тому или иному из этих типов. С прозой сложнее, но и тут ораторское мастерство с трибуны и мелодекламация (произнесение текста под музыку) на сцене разбирают прозу на эти три типа словесной звукописи. Сила звучания настоящих стихов такова, что Чуковский говорил: «Когда читают стихи, перебивать можно только в одном случае: если загорелся дом! Других причин я не знаю!»
Во второй половине XX века идея публичной декламации проникла в массы — и возник рэп, в котором ритмичный речитатив под музыку любую прозу делает поэзией — с помощью тяжелого бита, обычно отбивающего каждый второй такт. В наше время еще распространен и формат «Spoken word» (от английского — «произносимое слово») — форма литературного чтения, в котором тексты больше говорятся, чем поются. Это могут быть чтения стихов и рассказов, доклады и комментарии, или просто поток сознания. Иногда голос сопровождается музыкой, иногда — нет, но сегодня это полноценное модерновое сценическое искусство, забавно перекликающееся с восстановленной бурятской традицией.