В причине обычно есть внешняя сторона — у поэта есть генетика, что тут будешь делать. Путник споткнулся о бревно, бывает. Раскольникову не хватает денег, это реальность. Однако дилемма в понимании героя (и автора) всегда ограничена горизонтом интерпретаций и характером: там, где князь Мышкин смиренно стерпит, Раскольников ударит топором. Там, где Чацкий съязвит, Молчалин подольстится. В том месте истории, где Муми-тролль заснет на зиму, Снусмумрик отправится в путешествие в дальние края.
Объективные события приводят к разным реакциям героев. Реакцию можно описать по внешним действиям — покраснел, инстинктивно ринулся в битву, закричал, — или внутренним монологом — подумал, решил про себя, вспомнил. После инстинктивной психофизической реакции на причину (выскочила собака, поскользнулся, потерял нить разговора), которую человек часто не контролирует, идет попытка осознать и адаптироваться: как справиться со страхом? как встать после падения? как снова привлечь внимание собеседника? После этого — более-менее осознанное действие.
На действие героя мир чем-то ответит, и возникнет новая причина для перемен по прежней схеме. Таким образом, вы добираетесь до самого конца.
Как любое правило, эта модель нужна не столько в моменты, когда вы спешно записываете то, что диктуют вам музы, а когда герой становится нелеп и вы затрудняетесь с описанием того, что же с ним такое происходит. Вот тут-то вы обнаруживаете, что у него нет причины для перемен, а он у вас вдруг куда-то побежал. Или у него отсутствуют эмоциональные реакции, и он только действует как зомби. Или что в ситуации выбора ничего не выбирает, а только рефлексирует и трусит. Поэтому вы в третий раз описываете одну и ту же коллизию, сквозь которую его давно уже следовало бы поднять на новый уровень мышления, да вы забыли заставить его выбрать меньшее из всех зол — и втянуться в новый виток драмы жизни.
Не позволяйте душе героя лениться — и все пойдет на лад. А схема «причина — реакция — дилемма — решение — действие — реакция мира — и пошли на новый круг…» вам в этом изрядно поможет.
Магнолия. Сказка о творческом пути художника
Трус умирает много раз до смерти,
А храбрый смерть один лишь раз вкушает!
Эту сказку написала замечательная художница Арина Даур. И поскольку художница замечательная, тем интереснее увидеть, можно ли заставить ее героя наконец действовать.
«Жил-был еловый лес, сумрачный, иногда непроходимый.
А ель, как утверждают знатоки, это лев среди деревьев. Под землей ее могучие корни устремляются к центру планеты, разветвляясь в ширину и забирая все полезные соки земли. Мало того, что другим деревьям сложно с ними выживать, порой и своим колючим родственникам трудно приходится. Не деревья, а львы.
И вот в таком темном и малоприветливом лесу, на случайно образовавшейся полянке выросло совсем новое и непонятное деревце.
Елки выдвигали версии — перелетная птица обронила зернышко. Одна из елей вспомнила, что у птицы был какой-то странный хохолок, видимо заграничный. Пораженная красотой леса, гостья раскрыла свой крючковатый клюв и выронила семечко.
Еще кто-то вспомнил, что приходили туристы. «А кто это — туристы?» — спросила маленькая елочка с еще очень мягкими иголочками. «Это такие деревья без корней, разговаривают похоже на птиц, но противнее, — сказала старая ель с колючими и сухими ветвями внизу. — Может, и они занесли семечко. А вот еще помните ураган, когда мне аж макушку снесло? Это и он мог принести».
В общем, никто не знал точно, поэтому в еловую летопись занесли все версии.
Маленькое семечко пролежало в земле много лет в глубокой задумчивости. Было ужасно холодно и темно. И оно сказало себе — раз так, буду спать и смотреть сны про жаркие страны. Но однажды случился чудный год, и теплая весна разбудила маленькое семечко.
Лучики солнца защекотали его — «А ну, вставай, сонька-засонька — покажи себя! Хватайся за нас, — сказали лучики, и потянули едва появившийся росток к солнцу. — Мы тебе поможем, и ты станешь чудесным деревом!»
Прошло несколько лет. Летом было весело, осенью грустновато, зимой невыносимо холодно, но спасала надежда на весну, которую обещали лучики, — и в награду снова приходило лето. Вот летом-то все и случилось. Ели сначала не замечали новое растение. Мало ли сорняков растет у корней, может, это одуванчик-акселерат или брусника древовидная. Деревце наше листьев не меняло, и были они жесткие, плотные и блестели.