Критика текстов графомана для него мучительна, ибо еще раз показывает, как далек от него мир и насколько в нем не заинтересован. Обычный писатель самолюбив и нарциссичен, но читательское мнение, особенно профессиональное и конструктивное, его заводит и побуждает к новым мыслям, дает стимул творчеству. Читатели размыкают его мир, как и Музы, давая новый виток развития, и он сам отдает им свою дань своими произведениями. Это диалог. Графоман, как и наркоман, в ответ на свое «творение» ждет похвалы, которая скажет ему «да, ты нужен, ты любим». Это базовая потребность, поэтому графоман настойчив в демонстрации своих творений, а внешний мир, именно по этой причине, начинает его еще больше избегать.
Помочь графоману можно. Для этого его надо социализировать, направив его жизненные силы на то, к чему у него есть призвание. Во время детских программ в Пушкинских горах мне часто высаживают группу в 25 человек школьников, из которых едва ли пятеро могут что-то писать — и их видно. И часто они начинают плести невесть что, лишь бы отвлечься и чем-то себя занять. И тогда я им говорю: пойди реши уравнение, нарисуй картину, сыграй в футбол, в общем, займись чем-то, к чему у тебя лежит душа.
Будь они постарше, я б сказала им «лучше найди себе девушку», как говорил в таких случаях Джек Воробей из «Пиратов Карибского моря». Так что настоящему графоману нужна, конечно, психотерапевтическая помощь, а начинающего болтуна с пером в руке можно просто переключить на нечто более для него полезное.
Самопознание, призвание и страсть
Если я хочу прочитать роман, я пишу его.
Перо пишет плохо, если в чернильницу не прибавлена хотя бы капля собственной крови.
На что, например? Да на самопознание и самотерапию. Начнем с того, что есть люди, которые пишут для арт-терапии своей души или развлечения в свободное время, пишут для капустников и дней рождений — и не придают своему творчеству особого значения. Они делают это «just for fun»[2] или для того, чтобы доставить удовольствие друзьям. Многие неплохие писатели начинали с капустников или желания развлечь девушку.
Надо признать, что литературное творчество — это действительно благородное развлечение в часы одиночества и досуга, прекрасная тема для общения с интересными людьми и способ донести свои чувства до близких. От литературной практики воображение и образность речи становятся богаче, а ясность мышления улучшается. Вы лучше понимаете и выражаете себя, воплощая свои главные жизненные (и литературные) темы. Ибо то, о чем вам интересно писать, как правило, находится в мейнстриме вашей жизни.
Этот подход к писательству также вполне отражен в данной книге, ибо любое ее задание позволяет вам раскрыть душу, и при этом может быть сделано для дружеского застолья или вечеринки — малая проза и поэзия располагают к театрализации и чтению в кругу друзей. В нашей «Студии малой прозы и поэзии» мы часто читаем свои произведения вслух, а иногда — под Новый год или ко дню летнего солнцестояния — делаем театрализованные праздники на основе своих литературных работ. Праздник — это всегда причина прочесть хорошее или сочинить что-то стоящее. Но не это для нас главное.
На фоне всех предыдущих любителей «марать бумагу» все-таки есть люди, которые пишут художественную прозу и поэзию, надеясь обрести достаточно широкий круг читателей и донести им нечто значительное и интересное. Несмотря на обширный опыт в деловой журналистике и связях с общественностью, я отношу себя именно к этой категории. Такие авторы пишут, несмотря на знание того, насколько велик объем и высок уровень уже накопленных произведений мировой литературной культуры. Для них вопрос «зачем писать?» имеет несколько иной смысл, чем для первых двух групп авторов. Эти люди пишут не затем, чтобы что-то получить для себя, а затем, чтобы что-то выразить «от себя». Отдать. Подарить миру. Странное занятие написания «нетленок» в обществе потребления зачастую не очень выгодно автору, но жизненно важно для писателя, у которого есть талант. Ибо дар — это поручение. Поручение выразить то, что даровано. И следующие цитаты я привожу, чтобы поддержать на первых этапах литературного творчества именно таких людей.
Пишите жестко и ясно о том, что причиняет боль.
Мастерство писательства состоит не в одном даре письма, слова, хотя оно необходимо — но этот дар письма является только заключительным звеном цепи других, более внутренних и драгоценных даров. Сущность писательской души заключается в гораздо большем, чем у обыкновенных людей, даре вникать в вещи и любить вещи, видеть их и враздробь, и в обобщении, в связи, в панораме. Писатель больше любит и больше понимает обыкновенных людей. У него вместимость души и страстность души больше.